не верят в эти рассказы. В Талмуде сказано, что предметы из храма были просто брошены в Тибр, на дне которого и пребывают по сей день. Кажется, в XVIII веке иудеи Рима обращались к папе с просьбой позволить им обследовать дно Тибра, но его так и не обследовали.
У иудеев есть такое древнее суеверие: проходить под аркой Тита — к несчастью. Глядя на группы туристов, гуляющие по Форуму, я часто думал, сохраняется ли оно до сих пор. Но столько людей, судя по всему, евреев, бестрепетно проходили под аркой и столько не менее похожих на евреев, казалось, избегали ее, что я не могу прийти к какому-либо однозначному выводу. Когда я упомянул об этом в разговоре с гидом, он ответил, что примета, безусловно, остается в силе, и он неоднократно замечал, что еврейские группы далеко обходят арку Тита. Что до Колизея, про который известно, что он был построен пленными иудеями, то на этот счет не существует никаких предрассудков.
Когда вы смотрите на статуи цезарей в музеях Рима, вам может прийти в голову мысль, что даже у злодеев вполне приличные лица. Кто поверит, глядя на печальное, достойное лицо Тиберия, что в семьдесят лет этот старый развратник удалился от дел, чтобы предаться все тем же порокам на Капри? Кому придет в голову, что спокойный и даже чувствительный Клавдий был таким законченным негодяем и трусом, как о нем писали? Даже Нерон вовсе не кажется совершенно безмозглым и бесчестным человеком. Какой же вывод мы должны сделать? Это статуи лгут или «Жизнеописания цезарей» — просто собрание злобных политических сплетен? Автор его, Светоний, — странный персонаж, о котором известно очень мало, разве только то, что он родился в царствование Нерона и был весьма осторожным и подозрительным субъектом, который не вписывался в окружавшую его жизнь. Он пытался заниматься юриспруденцией, но отказался от этого занятия, попробовал себя на военном поприще и тоже не преуспел, в конце концов стал секретарем Адриана и исполнял эту должность, пока его не прогнали за непочтительное поведение по отношению к императрице. Кажется, отдохновение он обрел в библиотеке, в целомудренных радостях научных изысканий. Так как у него появился доступ к императорским архивам, имелась и возможность узнать интимнейшие подробности жизни великих. Его, похоже, гораздо больше привлекали их пороки, нежели их достоинства. Как у многих людей, ведущих тихую, уединенную жизнь, у него был нюх на скандалы. К тому же он был первоклассным политическим журналистом и прекрасно владел тонким искусством умолчания.
Думаю, ученые согласятся со мной в том, что восприятие ужасных пороков как невинных чудачеств и проявлений эксцентричности было типично для римской политической пропаганды. Обвинение в преступлении было римским эквивалентом современной карикатуры, и редкий известный человек был вне опасности. Этот дух злобной язвительности держался в Риме до времен Пасквино.
Почти все цезари были запуганными людьми. Очередной цезарь часто приходил к власти, переступив через труп своего предшественника, и очернить мертвого цезаря считалось в порядке вещей. Самой ужасной чертой этой системы (хотя нам, пережившим времена Гитлера и Муссолини, это знакомо) было бессилие когда-то всесильного Сената. Но, даже прекрасно зная и понимая это, трудно поверить, что столетиями выбирать императора было доверено банде головорезов, то есть преторианской гвардии; выбрать, а затем, когда им этого захочется, убить его и выбрать кого-нибудь другого. Будь Сенат достаточно силен, чтобы приструнить преторианцев, когда они убили Калигулу и быстро избрали Клавдия, которого обнаружили за занавеской, история пошла бы по-другому. Но сенаторы не контролировали ситуацию с самого начала, и далее им оставалось лишь исполнить унизительную роль — поздравить кандидата, выбранного дворцовой стражей.
Когда любой генерал в армии мог вдруг сделаться противником царствовавшего императора, не удивительно, что многих быстро и внезапно смещали и что многие императоры предпочитали прожить если и короткую, то хотя бы веселую жизнь. Иллюстрация нервного напряжения властителей — поведение Домициана, который так боялся быть убитым, что приказал покрыть стены дворца листами слюды, чтобы всегда иметь возможность видеть то, что происходит у него за спиной. Рецепт долгого правления дал на смертном одре сыновьям Септимий Север: «Щедро награждайте солдат, больше ни о чем не заботьтесь».
Из пятидесяти пяти императоров, правивших от Августа до Иовиана около четырех веков, двадцать восемь были убиты, а трое покончили самоубийством; всего лишь семеро мирно пришли на смену своим отцам. В период с 235 по 285 год лишь один из двадцати восьми императоров умер своей смертью. Страшные жестокости и убийства, интриги, фактическое правление фаворитов — словом, все, что обычно связывают с Византией или с дворами калифов, было принято на Палатине, и остается лишь удивляться, что находились желающие быть цезарями. Но недостатка в кандидатах никогда не было, люди убивали, подкупали, плели интриги столетие за столетием, чтобы надеть мантию, которая так часто и так скоро становилась им саваном.
Задумавшись над кровавой историей цезарей, неизбежно вспоминаешь первого из них, Юлия Цезаря, который считается величайшим человеком античности. Он погиб из-за банды республиканцев-идеалистов, а недовольные сенаторы поверили, что он хотел установить наследственную монархию. Некоторые его бюсты последних лет жизни являют нам грустного человека с морщинистым лицом, впалыми щеками, опущенными углами рта. Это лицо разочарованного семидесятилетнего старца; а ведь Цезарю, когда он умер, было всего пятьдесят восемь лет.
Современники заметили происшедшую в нем перемену: приступы нездоровья, учащение эпилептических припадков, забывчивость, раздражительность, усталость, переутомление.
Цезарь был убит не на Капитолии, как говорит Шекспир, не на Форуме, а в полумиле от него, в великолепном новом театре, который Помпей построил на Марсовом поле. Сенат собирался так далеко от своего исторического дома на Форуме, так как здание Сената перестраивалось и там нельзя было заседать.
Интересно проследить, что я и сделал однажды утром, передвижения Цезаря в последний день его жизни. В то время он жил со своей женой Кальпурнией в официальной резиденции понтифика максимуса на Форуме, в здании, соседнем с Домом весталок. Цезарь был последним верховным жрецом, который жил там. Август жил на Палатине и объединил старый Domus Publica[52] с Домом весталок.
Именно в этот дом, в тишину ночного Форума вернулся Цезарь 14 марта 44 года до н. э. Он обедал со своим другом Лепидом, а после обеда просматривал государственные бумаги, краем уха слушая разговоры вокруг. Кто-то завел спор о том, какой смертью лучше всего умереть. Цезарь оторвался от бумаг и кратко сказал: «Внезапной», после чего продолжал читать. Придя домой, он долго не мог заснуть, и Кальпурния тоже. Она во сне видела его мертвым и была так расстроена, что теперь уговаривала его отложить свое появление в Сенате.
Женщинам часто присуще шестое чувство, которому мудрые мужчины склонны доверять. И Цезарь поначалу собирался послушаться ее совета. По крайней мере, шестьдесят человек были вовлечены в заговор против него, и, без сомнения, Кальпурния чувствовала атмосферу сгущавшейся опасности. Цезарь в свои пятьдесят восемь, несмотря на все любовные похождения, служившие предметом армейских шуток и анекдотов, был все еще любим своей женой; и на стремление Кальпурнии уберечь мужа не повлиял тот факт, что ее знаменитая соперница Клеопатра находилась в тот момент на вилле Цезаря, на западном берегу Тибра. Однако, когда пришло время действовать, Цезарь презрел все страхи Кальпурнии и отправился на встречу с молодым человеком, который был назначен сопровождать его. Заговорщикам не терпелось осуществить свой кровавый план, пока слухи о нем не начали просачиваться.
От руин Domus Publica на Форуме до места, где был убит Цезарь, я дошел за пятнадцать минут медленным шагом. Невозможно теперь узнать, какой дорогой он шел, но возможно, что, покидая Форум, он бросил взгляд на строительство нового Сената, и, может быть, работы в то время были приостановлены, поскольку мартовские иды — это праздник. Каждый год 15 марта население Рима праздновало день таинственного божества Anna Perenna, которое представляли в обличье пьяной старухи. Народ пировал под деревьями или в увитых плющом беседках. Очень много пили. Овидий говорит, что люди стекались на Марсово поле, чтобы предаться возлияниям, и просили богов даровать им столько лет жизни, сколько они осушат чаш вина. Картина народного веселья — это последнее, что Цезарь увидел в жизни.
Театр Помпея на Марсовом поле был самым великолепным из подобных зданий в Риме, говорят, он напоминал греческий театр в Митилене. Огромный полукруг мраморных кресел на открытом воздухе вмещал семнадцать тысяч, а за сценой были крытые колоннады и сады из сикомор, где публика могла прогуливаться
