разрушенной бедной страны, каковой была в то время Италия. Легенда говорит, что жители Ломбардии воевали в тот год против экзарха, взявшего в осаду папу и совершавшего чудовищные преступления. Григорий Великий был уверен, что конец света вот-вот наступит. В это самое время Автари, король Ломбардии, переоделся, чтобы его не узнали, и отправился в Баварию: ему хотелось проверить, верны ли слухи о красоте Теоделинды. Монах из Ломбардии, живший двумя столетиями позже описываемых событий и знавший все истории о королевском доме, говорил, что Теоделинда предложила страннику кубок с вином. Молодой человек переплел свои пальцы с пальцами девушки, затем, наклонив голову к кубку, провел пальцами красавицы по своему лицу. Приятно взволнованная принцесса рассказала об этом эпизоде няне, этой вечной наперснице, готовой к интригам в 580 году точно так же, как и в более позднем историческом периоде. Старая женщина сказала, что, принимая меры предосторожности, можно устроить все в лучшем виде. Так оно и вышло.
Теоделинда сделалась королевой Ломбардии, но через год Автари неожиданно скончался. Жители Ломбардии попросили ее избрать себе нового мужа, которому обещали подчиняться как королю. Было бы приятно сказать, что вдова не хотела нарушить верность покойному романтическому возлюбленному, однако это не соответствовало бы действительности. Она немедленно выбрала самого храброго и волевого молодого воина и сделала ему предложение. Звали его Агилульф, и был он герцогом Турина. Согласно легенде, «очаровательно покраснев и улыбнувшись», Теоделинда изложила ему суть дела и разрешила поцеловать себя в губы. Так, нежданно-негаданно, Агилульф сделался королем и, в придачу к красавице жене, взвалил на себя все заботы Ломбардии. К счастью, он сумел справиться и с тем и с другим. Царствовали они вместе двадцать лет.
Теоделинда была одной из немногих влиятельных королев, с которыми общался Григорий Великий. Другой такой женщиной была Берта, королева Кента, помогавшая в это время Августину Блаженному обратить в христианство собственного мужа. Папа был благодарен Теоделинде за благотворное влияние на агрессивного супруга. Иногда он посылал ей подарки, одним из которых, по слухам, и была Железная корона Ломбардии.
Железная корона хранится под замком в приделе на алтаре, в то время как точная ее копия, которую многие посетители принимают за настоящую корону, подвешена на цепях над алтарем главного помещения собора. Когда я сказал церковному сторожу, что хотел бы увидеть настоящую корону, он отошел, а потом вернулся с одним из каноников, оказавшимся знатоком истории Ломбардии и автором многих статей о сокровищах. Сначала он провел меня в апсиду и показал массивный каменный саркофаг с выбитыми на нем словами: «Теоделинда, ломбардская королева», и поведал, что в городе всегда существовало предубеждение, не позволявшее открывать гробницу королевы. Тем не менее, воспользовавшись военным положением, в 1941 году гробницу потихоньку открыли. Те, кто надеялся увидеть там Теоделинду в том виде, в котором ее в 626 году туда положили, были разочарованы. Гробницу разграбили в отдаленном прошлом. Глазам присутствующих предстало лишь несколько монарших костей, припорошенных пылью веков.
Священник сказал, что покажет мне Железную корону. Он вошел в ризницу и вернулся уже в облачении. Сопровождал его церковный сторож с зажженной свечой. Зажгли две свечи и на алтаре, священник преклонил колени, а затем открыл стальной сейф, из которого выдвинул по направляющим ларец из толстого стекла. Он включил свет, и я увидел византийскую корону или диадему из золота и эмали, она представляла собой венок со вставленными в цветы большими необработанными драгоценными камнями. Каноник нажал на какой-то винт, и Железная корона стала медленно вращаться, так чтобы удобнее было разглядеть каждую ее деталь. Сделана она была из шести золотых пластин, соединенных друг с другом золотыми петлями. Каждая пластина разделена на панельки, и в каждую панельку вставлено по три драгоценных камня. Стекловидная эмаль зеленого цвета. Священник обратил мое внимание на тонкое железное кольцо внутри короны. Кольцо было оправлено в золото и прикреплено к нему штырьками. Это железо и дало название короне. Говорят, что сделано оно из гвоздя Святого распятия. Святая Елена привезла его из Иерусалима и отдала своему сыну, Константину Великому.
Легенда гласит, что Григорий Великий был нунцием в Константинополе, поэтому к нему — в числе прочих священных реликвий — и попал этот гвоздь. Он отдал его Теоделинде, которая, придав гвоздю форму, вставила его в золотую корону. Многие верят в то, что корону возлагали на голову Карла Великого в соборе Святого Петра в Рождество 800 года, не сомневаются в том, что корону использовали при коронациях императоров, включая коронации Барбароссы, Карла V в Болонье и Наполеона в Милане в 1805 году. По этому случаю ее брали из Монцы и везли в экипаже в сопровождении кавалерийского эскорта, при этом церемониймейстер императорского двора сидел в карете с короной на бархатной подушке. О появлении ее в Милане возвестил артиллерийский салют. Чем дольше я разглядывал Железную корону, тем больше удивлялся. Прежде всего, она слишком маленькая, для того чтобы покрыть голову взрослого мужчины. В диаметре она никак не больше шести дюймов, скорее даже меньше. Когда мы читаем, что императоров венчали ею, то они, должно быть, либо держали ее над своими головами, либо возлагали ее на какой-то короткий символический момент. Я не стал делиться своими размышлениями с каноником, который, скорее всего, нерушимо верил во все легенды, не стал говорить ему, что мне она показалась не более чем одной из благодарственных византийских корон, которые часто подвешивали над алтарем. Все эти мысли я оставил при себе. Удивило меня также и то, что Григорий Великий — ни с того ни с сего — отдал ломбардской королеве величайшую реликвию. Очевидно, такое сомнение закралось триста лет назад и в умы священников, ибо церковь несколько раз останавливала поклонение Железной короне. Процесс, начатый перед конгрегацией реликвий в Риме, длился несколько лет, но признать, что железное кольцо в короне сделано из того самого гвоздя, так и не отважились. Поэтому тот, кто хочет поверить в аутентичность гвоздя Константина, пусть верит, но церковь ответственность на себя за это не берет. Ничто из сказанного не может лишить уникальности Железную корону или приуменьшить значение ее как великолепного изделия древних ювелиров. Священник задвинул корону в сейф, взглянул на меня и сказал, что короной этой были увенчаны сорок четыре императора. Последним в 1836 году короновали Фердинанда Австрийского.
Мы вошли в сокровищницу. Я увидел восьмиугольное, без окон помещение с витринами, заполненными золотыми дароносицами, потирами, серебряными ковчегами для мощей, крестами, статуэтками и всеми видами церковных украшений. В отдельном шкафу находились подарки, присланные Григорием Теоделинде тысячу триста лет назад: кресты, короны и кольца, многие из которых добрый папа, должно быть, носил сам, так как они были отобраны им из папской сокровищницы. Удивительно, но веер Теоделинды и ее гребень тоже дошли до наших дней, как и ее большой синий кубок, изготовленный из монолитного куска сапфира — самого большого в мире, как сказал каноник. В то время верили, что сапфир защищает от яда. Теоделинда всегда боялась, что ее отравят, и, возможно, не без причины, ибо ее ближайший предшественник умер от отравления. Жена приготовила отравленный напиток и дала ему выпить.
Самое замечательное из четырех сохранившихся писем Григория Теоделинде написано было под конец жизни, когда недомогания уложили его в постель. Он поздравил королеву и ее мужа по случаю рождения сына, крещенного в католическую веру. Младенцу послал крест, содержащий кусочек от распятия Христа, и Евангелие в персидском футляре. Дочери Теоделинды он подарил три кольца, два из них с гиацинтами, а одно — с жемчугом. Священник показал мне их. У меня было ощущение благоговейного ужаса, который некоторое время назад я испытал, увидев мощи святого Амвросия в Милане, и немудрено: я рассматривал подарки, присланные детям тысячу триста лет назад одним из лучших первосвященников.
Затем мы перешли к другой части коллекции. Я увидел курицу и цыплят Теоделинды. Это — круглый поднос из позолоченного серебра, на котором клевали зерно курочка и семь цыплят размером, соответствующим примерно бентамской породе. Очаровательное произведение искусства древнего ювелира. Он словно бы увековечил обыкновенную сельскую сцену, хотя ни курочка, ни цыплята не похожи ни на одну породу, которую мы сегодня знаем. Они больше похожи на игрушечных птиц. Ножки у цыплят длиннее, чем у их современных потомков. Неизвестно, имеет ли эта очаровательная сцена декоративное или символическое значение. Священник предположил, что это может быть символ Ломбардии и ее герцогств.
Затем я увидел то, что навсегда останется для меня главным воспоминанием о сокровищнице Монцы. На полке стояли очень скромные и неприглядные с виду — среди золота и серебра — римские флаконы высотою в два-три дюйма. Некоторые из них сделаны были из стекла, а другие — из олова. Все те, кто
