— А ты не хочешь сначала заняться костром?

— Низкого костра. Только в самом крайнем случае.

— А как же готовить еду?

— А мы и не будем ничего готовить. Во всяком случае, не сегодня. Утром, если успеем, можно развести небольшой бездымный костерок… Но только утром. Вдруг им все-таки удалось раздобыть лошадей. Если они отправились за нами, свет костра может выдать нас. Нет, нельзя рисковать.

Они обменялись взглядами. Клер, поворачиваясь, чтобы заняться пегой кобылой, которая стала подавать признаки беспокойства, бросила уже на ходу:

— Что ты хочешь на ужин?

— Ну, выбор-то у нас невелик…

— Это верно. — Клер с трудом отпустила подпругу, сняла седло и поволокла его под дерево. Увидев вернувшуюся Сару, он похвалил ребенка и предложил теперь помогать маме.

Сам же снял моток веревки, притороченный к луке седла, взял за уздечку каурую и повел ее на соседнюю поляну.

Борн знал. Что есть три способа оставлять лошадей пастись на ночь. Можно просто привязать ее на достаточно длинной веревке, но если она что-нибудь почует в лесу и решит добраться туда — а ведь лошади так же любопытны, как и люди! — то будет рваться несмотря ни на что. Можно стреножить — в таком случае она сможет передвигаться по всей поляне, но, испугавшись, может переломать ноги. Третий способ заключался в том, чтобы привязать лошадь к достаточно длинному, но не очень тяжелому бревну, которое она могла бы таскать за собой, но не смогла бы уйти далеко в лес.

Вот для этого Борн и обшарил всю опушку, пока не нашел то, что требовалось. Накинув ременную петлю на шею каурой, он разнуздал ее и легонько похлопал по крупу. Лошадь потянула носом воздух, наклонилась, обнюхала траву и нехотя стала щипать ее.

Господи, я же забыл напоить ее, спохватился Борн на обратном пути. Двух других он уже сначала отвел к ручью, дал им напиться, а уж после этого привел на поляну и также привязал к бревнам. Потом пришлось сходить к ручью и с первой — не поить же ее из фляжки.

Борн огляделся. В разных концах темной поляны лошади тихо щипали траву, едва различимые на фоне леса. Время от времени они поднимали головы, принюхиваясь. Одна негромко заржала. С лошадьми все в порядке, подумал он, разве что запутаются к утру в веревках, но тут уж ничего не придумаешь. Он еще постоял, разглядывая животных. Скоро появится луна; ее еще не было видно из-за гор, но небо над головой приобрело характерное светло-серебристое свечение.

Вдруг он услышал сверчков. Удивительно, что они живут здесь, в этом холоде. Но это стрекотанье ни с чем не спутаешь. Борн глубоко вздохнул, зная уже, что изо рта идет пар, и направился к своим, чувствуя, как промокают от росы ноги.

— Вы еще не едите? — поинтересовался он, увидев под одним из деревьев смутно белеющие лица жены и дочери.

— Ждем тебя, — откликнулась Клер.

— Тогда еще минутку, — попросил он, спустился к ручью, набрал еще одну флягу, проверил, все ли в порядке, и вернулся обратно. — Я хочу вам кое-что сказать.

— Ну что еще? — недовольно произнесла жена.

— Я понимаю, вы устали. Мы долго возились сегодня, но надо привыкать делать все как положено. Скоро мы научимся управляться быстрее.

— Так о чем ты хотел сказать?

— О том, как ходить а туалет.

— Ну папочка! — воскликнула Сара — то ли в смущении, то ли сочла эту тему смешной.

— Сходить по-маленькому — это не проблема…

— Для тебя не проблема, — откликнулась Клер. — Встал за дерево, и все дела. А для нас посложнее.

— К этому я и веду. — Он резко повернулся, краем глаза заметив какое-то движение в кустах. Наверное, енот или барсук, решил он. Расслабься!.. И тем не менее, какое-то время вглядывался в темноту, а затем продолжил: — Так вот, это не проблема. Вам только надо запомнить, что не следует этого делать рядом с ручьем. Мы все-таки берем оттуда воду. Лучше отойти подальше. Я знаю, что вам нужно подтереться, для этого лучше всего использовать листья — не очень сухие. Или подмываться. Подмываться нужно в любом случае — иначе появится зуд. Ладно, с этим все ясно. Теперь о том, как ходить по-большому. Нельзя допускать, чтобы это оставалось на земле. Нужно найти подходящий булыжник, отвернуть его, разгрести ямку, потом засыпать снова землей и поставить камень на место. И тоже обязательно подмыться. Кроме того, возьмите за правило ходить по-большому каждый день. Не важно, хочется вам или пока нет.

Существует одно замечательное правило — не забывать делать обязательные вещи. Умываться каждый день. Ходить в туалет каждый день. Стирать белье, как только появляется такая возможность. Есть, когда пришло время, даже если совсем нет аппетита. Я специально обращаю ваше внимание на это, потому что не исключены ситуации, когда вы так устанете, что будете не в силах шевельнуть рукой или ногой, вам захочется просто упасть и лежать. Если вы ycтyпитe своей слабости, тут же посыплются все болезни, откроются язвы, вы не сможете делать самых элементарных вещей… Одним словом, если вы забудете это правило — вы пропали.

Он хотел было сказать еще что-то, но понял, что начнет повторяться. Да и не время для лекции. Он молча стоял перед ними, ощущая странную пустоту и неловкость. Они также молча смотрели на него. Наконец, чтобы разрядить обстановку, он бодро поинтересовался:

— Вы же, наверное, голодные!

— Да, — тихонько отозвалась Сара, едва шевельнув губами.

— Ну давайте поужинаем! Знаете что? А не принять ли нам на десерт по таблеточке витаминов?

— Шутка явно не удалась.

Никто даже не улыбнулся.

На ужин у них была вяленая говядина и банка консервированных персиков. Проголодавшись, они быстро расправились со всем, запили сироп водой из фляжки и устроились на ночлег. Каждый завернулся в свое одеяло. Сару положили посередине. Она проснулась лишь однажды, пожаловавшись на холод. Он обнял ее, согрел, пошептав ласковые слова, и девочка снова заснула. Потом ему почудился, какой-то взрыв, и он резко сел, оглядываясь по сторонам. Услышав приглушенный гул сверху, он поднял глаза и увидел высоко в небе два огонька — зеленый и красный. Самолет, успокоился он и провалился в сон.

Рано утром, еще до восхода солнца, их разбудил птичий щебет. Он встал и пошел к лошадям. Две все- таки запутались, как он и предполагал, но стояли спокойно. Он отвязал их, отвел всех к ручью на водопой, а потом привел в лагерь, дал понемногу овса и оседлал. Пока жена и дочь приводили себя в порядок и умывались, он решил, что времени на костер и на завтрак нет. Они тронулись в путь, жуя по дороге все то же мясо, крекеры и шоколад.

— Попозже мы где-нибудь остановимся и приготовим горячий завтрак, — сказал он в утешение. На самом деле нужно было торопиться уйти в горы как можно дальше, и ему не хотелось терять время. Выезжая на очередной открытый участок, они посылали лошадей в галоп, но переходили на шаг, экономя силы животных, как только снова попадали в лес.

К восьми часам солнце поднялось довольно высоко. Отсыревшая за ночь одежда высохла. Стало тепло. В девять они спешились и повели лошадей под уздцы, через пятнадцать минут снова сели верхом. Он решил, что такая разминка полезна. В полдень он остановил свой караван и устроил привал.

— Сегодня вечером мы должны быть здесь, — показал он Клер озеро, помеченное на карте. — А идти нам вот туда. — Он махнул рукой вверх, в сторону длинного пологого склона между двух горных пиков. — Там полдюжины озер, попробуй найди нас! Дорога длинная, но я надеюсь, что мы справимся.

Уже в седле он услышал рокот мотора и, обернувшись, увидел далеко внизу над лесом вертолет.

— Это за нами? — нервно спросила Клер. — Это нас ищут?

— Все может быть. Не знаю. Может, лесничие совершают дежурный облет, нет ли пожара. Да мало ли кто. Даже если это они, сегодня им до нас не добраться. Мы все-таки здорово оторвались, а попасть сюда можно только на лошадях.