Приклад больно бил в плечо. Он заметил, что они бросились врассыпную, и прыжками кинулся вниз. Над головой со звоном разбилось стекло. Издалека донесся звук выстрела. Через кухню он выскочил на заднее крыльцо и помчался по тропе, где под деревьями его ждали Сара и Клер.

— Что там за выстрелы? — спросила Клер.

— Это я стрелял, не бойся.

И они побежали. Он закинул на каждое плечо по рюкзаку, Клер волокла седельные сумки, впереди всех неслась Сара. В лесу было сыро; листья уже облетели, покрыв желтым ковром землю. Слышались голоса каких-то птичек, потом щебет умолк, и осталось только тяжелое дыхание, топот и громкий шорох листьев под ногами. Слишком громкий, подумал Борн. Он может нас выдать. Но тут уж ничего не поделаешь, надо просто бежать. Тропа повернула направо, пошла круче вверх, потом налево и стала еще круче, и вот наконец они вырвались на открытое, залитое солнцем пространство.

Шум, который они производили, напугал Лошадей; они встрепенулись, заржали и сбились в дальний угол загона.

Он наткнулся на этот загон на второй день после того у как они поселились здесь. Обнесенный длинной изгородью, с поилкой и кормушкой под навесом, именно он натолкнул его на мысль о лошадях. В загоне стоял полуразвалившийся сарай с упряжью; очевидно, предыдущий хозяин хижины предпочитал ездить на охоту верхом.

Потолковав со стариком ковбоем, он даже уговорил его продать одну гнедую вместо хромой рыжей, сделав вид, что не очень доволен неказистой пегой, хотя решил, что она как нельзя лучше подойдет Саре. А с каурой, слепой на один глаз, он решил, что управится сам.

Каждый день он ходил сюда, чтобы кормить их, гонять по кругу; он обучил жену и дочь всему, что умел сам, и неоднократно проверял, помнят ли они, что надо делать в случае опасности.

— Помоги мне с седлами, — попросил он Клер, сваливая рюкзаки. Клер бросила сумки на землю и вынесла седла из сарая. Сара тем временем побежала вдоль загона к лошадям, залезла на изгородь и криками погнала их к сараю. Он перескочил через ограду, подозвал пегую и начал седлать ее. Он вложил ей в рот удила, перехлестнул через голову недоуздок и застегнул его. Потом накинул попону, положил на спину седло и затянул подпругу. Клер осталась приторачивать сумки, а он перебежал к гнедой.

Мы слишком долго возимся, мелькнула мысль. Они могут быть здесь с минуты на минуту.

Он начал спешить, но в результате стал ошибаться, поэтому пришлось умерить пыл и делать все как следует. Закончив седлать гнедую, он повернулся к третьей, но та отпрянула, и он потратил несколько минут, чтобы успокоить ее.

— Идут! — крикнула Клер.

Она была права. В лесу послышался шум шагов и громкий шорох листьев.

— Открывай ворота! — крикнул он Саре, помогая Клер надеть рюкзак и взобраться на лошадь.

— Пошла! — с силой хлопнул он гнедую по крупу. Та рванула в распахнутые ворота, взяв с места галопом, и чуть не сбросила Клер. Затем он подсадил Сару на пегую, приказав держаться как можно крепче, и погнал лошадь вслед. После этого сам надел рюкзак и вскочил в седло. Звук торопливых шагов уже раздавался совсем близко. Он хлестнул свою каурую и с силой ударил ногами под брюхо. Та взвилась и ринулась вперед, промчавшись так близко от столба ограды, что он чуть не разбил колено. Главное — преодолеть открытое пространство между загоном и лесом, а там будет легче.

Раздался выстрел, и какой-то сук с громким треском надломился впереди. Он изо всех сил погонял кобылу, низко пригнувшись в седле. Кобура, которую он забыл пристегнуть, била по ноге. Еще один выстрел — и что-то с силой толкнуло его в спину, едва не сбросив наземь. Все в порядке, отметил он. Пуля попала в рюкзак. Клер и Сара уже почти скрылись между деревьями. Еще один выстрел. Пуля вонзилась в ближайший ствол, и ошметки коры брызнули в лицо. Ерунда, значит, он тоже домчался до леса, к счастью, такого густого здесь, что стрельба на расстоянии безрезультатна. Он слышал стук копыт впереди и понимал, что на время опасность миновала.

Освещение изменилось почти мгновенно. Он поднял голову к небу, ожидая увидеть облака, закрывшие солнце, но вместо этого обнаружил, что дневное светило почти исчезло за высоким горным хребтом справа. Через полчаса наступят сумерки, а через час стемнеет. Необходимо использовать оставшееся светлое время, чтобы убраться как, можно подальше. Звук копыт теперь доносился слева; он доскакал до поворота и чуть ослабил поводья, давая возможность полуслепой лошади осторожнее выбирать путь. Тропа поднималась круто вверх. Он пригнулся к холке и крепче ухватился за луку седла, пока его каурая с усилием, рывками взбиралась в гору. Наконец он выехал на поляну и вдали увидел жену и дочь. Клер подгоняла свою гнедую, комья грязи летели из-под копыт. Пегая не отставала. Борн пришпорил лошадь и догнал их. Слева от этого травянистого склона начиналась еще одна тропа, ведущая еще выше. Он заранее изучил этот маршрут по карте и показал его Клер. В случае опасности спасение можно было искать только в горах. Он выбрал единственно возможный вариант.

Преодолев еще два подъема, они наконец выехали туда, куда нужно, к подножию отвесных скал. Наверх можно было подняться по узкому сухому руслу. Весной, когда тают снега, здесь наверняка несется мощный поток воды. Сейчас же оно представляло собой весьма сомнительный проходе нагромождением камней и поваленных стволов деревьев. По карте нельзя было понять, куда он ведет. Другой маршрут наверх через эти скалы лежал справа, в двадцати милях к западу.

Обследуя окрестности, Борн сообразил, что только здесь можно оторваться от преследования. Он даже предварительно немного расчистил завалы, но далеко не поднимался. Теперь им предстояло пройти этот путь целиком.

Они спешились. Верхом здесь все равно не пробраться. Солнце скрылось за хребтом, и сразу резко похолодало. Все вокруг как-то посерело.

— Достань мою куртку, — попросил он Клер. — И вы тоже оденьтесь.

Глаза слезились от быстрой езды; он вытер их рукавам и пристально вгляделся в кажущийся непреодолимым хаос из камней и бревен.

Он специально приобрел толстые шерстяные куртки с капюшонами, выбрав коричневый цвет, наименее заметный в осенних горах.

Застегнувшись и сразу ощутив ее теплую тяжесть на плечах, он намотал на руку поводья и торопливо пошел вперед, с трудом перешагивая через стволы деревьев, обходя камни, осторожно нащупывая дорогу перед собой. Лошадь слегка прихватила зубами его за плечо, когда он приостановился, давая ей возможность выбрать, куда ступить. Он поскользнулся, ударившись лицом о камень, быстро поднялся и оглянулся назад. Клер двигалась уверенно, но не быстро — перед ней шла Сара, которая тоже вела свою лошадку в поводу.

— Папа, я больше не могу! — выдохнула она.

— Надо, доченька! Не спеши, иди аккуратно. Он подождал, пока они приблизятся, и снова зашагал вверх, проверяя каждый шаг, лавируя между камнями, отодвигая некоторые из бревен в сторону. Через какое-то время он опять оглянулся, ища взглядом то место, где они вышли из леса. Там все было спокойно, и он снова посмотрел вперед. Верхняя граница скал казалась так же далеко, как и в начале подъема. Нужно идти.

— Папа!

Он обернулся. Девочка в изнеможении прислонилась к валуну.

— Не останавливайся! Еще немного, мы уже почти пришли! — солгал он.

С трудом Сара оттолкнулась от камня, но в этот момент ее лошадь дернулась, потянула ее за собой и девочка упала в расщелину между камнями. Лошадь, видимо, застряла, потому что билась и не могла двинуться с места.

— Лежи! Не пытайся встать! — заорал он. Накинув поводья на какое-то бревно, он поспешил на помощь. В спешке он наткнулся плечом на сук, но удержал равновесие. Добравшись до пегой кобылы, он успокоил ее, оглаживая и приговаривая:

— Стоять, стоять… Потом подошёл к Саре.

— Ну, все в порядке, не плачь. — Он с удивлением обнаружил, как откликнулись эхом скалы на его голос, и наклонился, чтобы помочь ей подняться. Та, испуганная и уставшая, прижалась к нему и заплакала.

Конечно, нельзя было ее заставлять вести лошадь. Удивительно, как она вообще смогла пройти