друзья были среди профессионалов, таких как Арлен и Джейк. – Он улыбнулся ей. – И больше ни в ком не нуждался. Между семестрами я обычно навещал их. В колледже я был как бы невидимкой. Единственной угрозой моей анонимности стали обязательные посещения каждое утро гимнастического зала для поддержания спортивной формы, необходимой для выполнения заданий; кроме того, каждый день в час дня я ходил обедать в шумную столовую, в четыре часа – в книжный магазин, в семь часов – в соседнюю бакалейную лавку.

– Зачем такой риск? Почему именно в эти места и в это время?

– Так было нужно. Время выбиралось произвольно. И места сами по себе не имели значения. Я мог вместо книжного магазина ходить в кинотеатр, а вместо лавки в библиотеку. Имел значение лишь заведенный порядок. Поэтому у курьера всегда было несколько возможностей легко со мной встретиться и, что еще важнее, не вызвать при этом никаких подозрений. Вовремя обеда кто-то мог сесть со мной рядом и оставить двадцать пять канадских центов будто для чаевых официанту. В бакалейной лавке жен щина могла попросить мексиканского пива. Это означало бы, что я должен идти к себе на квартиру как можно скорее. Если посудное полотенце висело над раковиной, я знал, что в своем чемодане под кроватью найду все необходимое для поездки. Билеты на самолет, паспорт, удостоверение личности на другое имя. Деньги в валюте разных стран. Адрес в чужом городе.

– Оружие? – спросил отец Станислав.

– Нет, – ответил Дрю сразу же. – Никогда. Оружие всегда получал уже за границей. Когда я уезжал, очень похожий на меня человек занимал мое место, не нарушая заведенного мною обычая. Найти замену было нетрудно. Никто меня толком не знал. Конечно, меня видели, но обычно на некотором расстоянии. Я просто был частью интерьера. В глазах студентов и местных жителей я был чем-то расплывчатым, не ясно очерченным. Поэтому с помощью двойника я всегда имел алиби на случай каких-либо неприятностей.

Отец Станислав издал вдруг возглас изумления.

– Что-нибудь не так? – спросил Дрю.

– Продолжайте. Вы сообщаете мне больше, чем сами предполагаете. Дрю посмотрел на Арлен.

– Что он имеет в виду?

– Сходятся концы с концами, – тихо проговорила она. – Я согласна с ним. Продолжай. Что же с заданием? Дрю глубоко вздохнул.

– Я получил инструкции отправиться во Францию, но не прямо, а через Лондон, где мое место занял двойник. Он отправился в поездку по литературным местам: Стенфорд, Кентерберри, – такие поездки особенно привлекают студентов последнего курса, специализирующихся на английской литературе. Я уже был в этих местах, поэтому, если бы мне пришлось объяснять, что я делал в Англии, для меня это не составило бы труда. Пока демонстрировалось мое алиби, я полетел в Париж под другим именем, где получил дальнейшие инструкции. Мне сообщили, что севернее Гренобля во французских Альпах есть монастырь.

– Конечно! – воскликнул священник. – Монастырь картезианцев Гранд-Шартрез.

– Мне сказали, что монастырь собирается посетить один человек. Описали его машину. Сообщили даже номерной знак. Я должен был убить его. – Дрю закусил губу. – Вы когда-нибудь были там? Отец Станислав покачал головой.

– Монастырь находился очень далеко в горах. Монахи, основавшие его в средние века, тщательно выбирали место. Они думали, как, впрочем, думают всегда, что весь мир скоро провалится в тартарары. Они хотели удалиться от растленного общества и прошли путь от долин Франции к Альпам, где построили небольшой монастырь. Папа выразил свое неодобрение. И действительно, какой смысл быть в средние века монахом, если не имеешь земельных угодий?

Бог, очевидно, был на стороне Папы, поскольку он послал снежную лавину, разрушившую монастырь. Но надо отдать монахам должное. Они просто перенесли монастырь ниже, в более безопасное место, защищенное от снежных обвалов, но также удаленное от мира. И в течение последующих столетий выстроили величественное здание, напоминающее средневековый замок. Мощная Божья крепость.

Впоследствии орден распространился и на Англию, но монахи ордена были казнены королем Генрихом Восьмым. Дело было в том, что король хотел получить развод, разрешение на который ему не давал Папа. Тогда Генрих Восьмой решил основать собственную церковь, стать ее главой и объявить о том, что страстно желаемый им развод получил Божественное одобрение. Поскольку монахи-картезианцы в Англии выступили против короля, Генрих подверг их самой мучительной смерти, какую только могли изобрести. Они были подвешены, подвергнуты неимоверным пыткам, но оставлены в живых, чтобы перед смертью могли видеть, как вырезанные у них внутренности поедаются псами. В их распоротые животы вливался расплавленный металл. Трупы были разрезаны на части, сварены и затем выброшены в канаву.

– Вы описываете это так живо, – сказал отец Станислав невозмутимо. – Что же произошло у монастыря?

Дрю покрылся потом. Он не мог сдержать своих чувств.

– Мне было приказано установить взрывные устройства в той части извилистой дороги, что плавно поднимается к монастырю. Место было выбрано тщательно. На дальней стороне дороги – скала. На другой стороне, ближе ко мне – я должен был ждать на противоположном склоне, – резкий обрыв. Установив ночью взрывчатку, я почти всю половину следующего дня взбирался через узкие проходы и загромождения из камней – меня не должно было быть видно – на скалу напротив. Горы были покрыты глубоким снегом. Какую-то часть пути я мог бы пройти на лыжах. Если бы я мог. – Дрю покачал головой. – Но я прятался за кустами, ноги утопали в снегу, штормовка не грела. Через застилавший мне глаза пар от дыхания я внимательно оглядывал петлявшую дорогу. Потому что вскоре на этой дороге появился автомобиль, двигавшийся к монастырю. Тот, кто сидел в нем, должно быть, с интересом оглядывал окрестности. Конечно, он не смог бы попасть внутрь самого монастыря, увидеть монахов-отшельников. Но он мог объехать вокруг монастыря, пройти через центральный двор и, может быть, сделать щедрый благотворительный взнос в обмен на бутылку знаменитого шартрезского вина. – Дрю даже теперь чувствовал озноб: он все еще слышал скрип снега под горными ботинками, все еще помнил ужасную тишину обступивших его со всех сторон гор. Он на мгновение закрыл глаза.

– Я установил взрывчатку на дальней стороне дороги. Напротив скалы. Сила взрыва должна была швырнуть машину в мою сторону на скалу, на тот ее склон, что был обращен ко мне. И объятый пламенем автомобиль должен был полететь в пропасть. Это был умный план. Вероятно, операцию тщательно готовили. Мне дали фотокамеру. При помощи телефотографических линз я должен был следить за тем местом, где дорога, изгибаясь, поднималась в гору. При приближении машины к этому месту я тщательно проверил ее номерной знак. Мне предстояло начать съемку.