Дрю инстинктивно насторожился. Затем вытащил маузер и приставил дуло к виску человека. Тот приоткрыл глаза – ровно настолько, чтобы оценить меру опасности.

– Не двигайся, – сказал Дрю. – Если ты считаешь себя везунчиком, то тебе не помешает узнать, что мы здесь одни. Не вынуждай меня применять оружие.

Его предупреждение не встретило никакого отклика.

– Ты меня слышишь? – спросил Дрю. Молчание.

– Ты понял?

Снова молчание.

Определить его самочувствие можно было только одним способом. Дрю помахал левой рукой перед лицом пленника, а затем резко нажал указательным пальцем на кончик его носа. Он знал, что таким приемом пользовались рефери на соревнованиях по боксу. Если боксер в сознании, его глаза должны были автоматически последовать за движением пальца.

Сейчас именно это и случилось.

– Ага, ты очнулся, – сказал Дрю. – Тогда слушай меня внимательно. Я должен ослабить ремень на твоей ноге. В твоих интересах не пытаться пнуть меня, когда я буду это делать. Стоит только нажать на твою рану, и ты сразу успокоишься.

Пленник угрюмо посмотрел на него.

– Валяй. Я не помешаю.

Дрю ослабил ремень.

Мужчина взглянул в окно, на столы и качели.

– Где мы? Все еще в Вермонте?

– В Нью-Хемпшире.

– Ого!.. – мужчина облизнул потрескавшиеся губы.

– Что-нибудь не так?

– Если мы добрались до Нью-Хемпшира, то я, видимо, могу не надеяться…

– Что твои дружки найдут тебя? Да, я бы на них не рассчитывал.

Пленник перевел взгляд на свою ногу.

– Серьезная рана?

– Пуля прошла навылет, – пожал плечами Дрю. – Кость не задета. – Ждешь от меня благодарности, да? Там сзади есть аптечка. Может, сделаешь перевязку?

– Почему бы и нет? Казалось, мужчина был удивлен.

– Это не все. Судя по потере крови, ты хочешь пить. Я открою кока-колу. Жаль, что не охлажденная.

Дрю обработал и перевязал рану. Затем смыл запекшуюся кровь со лба мужчины и, открыв банку кока- колы, поднес к его губам.

– Не пей слишком много. Я не хочу, чтобы тебя стошнило. Недоверчиво косясь на Дрю, мужчина сделал несколько небольших глотков.

Дрю открыл банку и для себя. После шести лет, в течение которых он не пил ничего, кроме воды, молока и фруктового сока, газированный напиток показался ему отвратительно приторным.

– Не слишком болит?

– Бывало и хуже.

– Не сомневаюсь.

– Если нужно, – в его голосе послышалось возмущение, – то, можешь мне поверить, я выдержу и большее.

– Допустим, но даже если это не так… – Дрю раскрыл пачку аспирина и вложил две таблетки в рот пленника.

– Чего ради ты так заботишься обо мне?

– Скажем так – я добрый самаритянин.

– Ну-ну, скажи еще что-нибудь. Повез бы ты меняв такую даль, если бы нехотел допросить. Думаешь, придумал что-нибудь новое? Я, наверно, должен расколоться из чувства благодарности?

Дрю вздохнул.

– О’кей, если ты настаиваешь, давай все обсудим. Ты сейчас думаешь, что я буду сохранять тебе жизнь до тех пор, пока не получу от тебя каких-то сведений. Поэтому ты решил держаться как можно дольше. Ты приготовился вынести максимум боли, которую я тебе причиню, заставляя тебя заговорить. А может быть, рассчитываешь задурить мне голову настолько, насколько, по твоему мнению, я глуп, чтобы принимать ложь за правду. Но ложь – не лучшая находка в твоем положении. Ведь если я поверю и сочту, что ты мне больше не нужен, то я опять-таки могу избавиться от тебя. Ведь так?

Мужчина продолжал молчать.

Дрю развел руками.

– Конечно, если бы у меня были кое-какие химические препараты – например, амитал натрия, – то я