Власть множит полицейские дубинки. Натравливает спецслужбы на неугодных. Фабрикует политические уголовные дела.

Настало время сказать «ХВАТИТ!»

Мы готовы противопоставить полицейской системе путинского авторитаризма и власти коррумпированных чиновников свою гражданскую позицию, стремление бороться за свою свободу и готовность выйти на улицу.

Мы объявляем о намерении организовать акции гражданского неповиновения и прямого давления на власть, о намерении начать широкую общественную дискуссию о будущем России, о намерении сменить политический режим РФ любыми законными средствами.

Мы не боимся конфронтации с властью. Наши отцы дали нам право голоса, и будет очень сложно заставить нас замолчать'.

Шариками с красной краской ребята забросали барельеф Андропова на стене охранительного ведомства.

Акция длилась не более тридцати секунд. Возникшие, как из-под земли, омоновцы повалили демонстрантов на асфальт, выкрутили руки, доставили на допрос в ОВД 'Мещанский'. 'Допрос' закончился тем, что двое участников акции были госпитализированы, причем один из этих двоих, девятнадцатилетний Алексей Кожин, -- в тяжелом состоянии: его избил во время допроса следователь старший лейтенант ФСБ Дмитрий Стрельцов (это имя упоминалось в пресс-релизе 'Яблока').

Как видим, хотя ребят и доставили 'по принадлежности' в милицейское отделение, допрашивали их фээсбэшники -- все как в лучшие сталинские времена.

Второй оказавшейся в больнице демонстранткой была девушка Ирина Воробьева, двадцати одного года.

Оно, конечно, нехорошо проводить 'несанкционированные' (то есть не прошедшие процедуру уведомления и согласования) акции, а тем более забрасывать краской, портить казенное имущество, однако реакция властей тут, как и во множестве других подобных случаев, была совершенно неадекватной и незаконной. И 'юрист до мозга костей', фанатичный приверженец права лучше других должен был бы знать, в чем ее незаконность.

В последние годы правления Путина российская оппозиция не раз проводила так называемые 'марши несогласных'. Никакой угрозы режиму эти немноголюдные марши, естественно, не представляли. Однако смертельно напуганные 'оранжевыми революциями' в республиках СНГ кремлевские правители что есть мочи дули на воду -- не колеблясь, обрушивали на «несогласных» милицейские дубинки, а суды послушно выносили им обвинительные приговоры, основанные лишь на показаниях тех же самых 'стражей порядка', кто этими дубинками и орудовал.

В апреле 2007 года такой экзекуции подверглись 'марши несогласных' в Москве и Петербурге.

14 апреля для подавления московского 'марша несогласных' в столицу свезли ОМОН из многих российских регионов. В 'операции', кроме того, участвовали внутренние войска, младшие чины ФСБ в штатском, сотрудники частных охранных предприятий, а также внезапно восставшие из пепла (после советских времен) дружинники. Уже накануне на центральных площадях города разместились милицейские автобусы и автозаки. Было такое ощущение, что город на осадном положении.

Возле Пушкинской площади, где был намечен сбор, по словам очевидцев, 'все свободные пятачки на поверхности были густо утыканы милицией'. Сама площадь -- оцеплена. Новопушкинский сквер занят 'нашистами' и 'молодогвардейцами' из 'Единой России'.

Появившегося здесь лидера Объединенного гражданского фронта Гарри Каспарова схватили и увезли в неизвестном направлении (после выяснилось -- в ОВД 'Краснопресненский').

Омоновцы набросились и на Михаила Касьянова, но охрана и сочувствующие отбили его.

Дворами Касьянова вывели на Страстной бульвар.

-- Вы видели, как сейчас меня пытались задержать, -- сказал Касьянов. -- Слава богу, вы же меня и спасли, поддержали. Спасибо вам. Видите, что происходит. Кто может объяснить, какая причина? Мы пришли спокойно, никого не трогая… Граждане имеют право двигаться по улицам города. А нам не дают просто прийти на Пушкинскую площадь. Сумасшествие, которое овладевает властью, просто за пределами нормального понимания. Как вы видите, она боится любого протеста, несогласия…

Колонна 'марша' двинулась из района Пушкинской площади (сама она, как уже говорилось, была оцеплена) по бульварам в сторону Тургеневской площади. Ей приветственно сигналили проезжавшие мимо автомобили. Основной лозунг, который выкрикивали демонстранты -- 'Россия без Путина!'

На Рождественском бульваре демонстранты попали в ловушку, устроенную ОМОНом и внутренними войсками: блюстители порядка перекрыли колонне возможность двигаться и вперед, и назад.

'Засверкали дубинки, повалились флаги и люди, -- писал потом репортер 'Новой газеты'. -- Количественный перевес омоновцев не оставил демонстрантам у дома номер 13 никакой другой альтернативы, как бежать в переулки и оттуда по несколько человек просачиваться на Тургеневскую площадь. Били жестоко … У козырька метро 'Чистые пруды' толпу вдавливали под землю…'

По словам советницы Гарри Каспарова Марины Литвинович, ОМОН обрушивал свою ярость не только на участников марша, но и на тех, кто никакого отношения к ним не имел:

-- Они шли по своим делам, а их просто хватали и увозили.

Одним из свидетелей расправы был депутат Госдумы Владимир Рыжков.

-- Чувствуя свою безнаказанность, -- рассказывал он, -- они (омоновцы. -- О.М.) зверели еще больше.

Аналогичные события произошли на следующий день, 15 апреля, в Петербурге. Хотя потом сообщалось, что здесь все вроде бы прошло спокойнее, чем накануне в Москве, на самом деле все было как раз наоборот -- действия ОМОНа были еще более жестокими и бессмысленными.

Как писала пресса, в Питер для разборок с демонстрантами были свезены тысячи омоновцев и солдат внутренних войск из Карелии, Новгорода, Республики Коми, из других мест. Их разместили возле здания ТЮЗа еще за два дня до начала 'марша' (впрочем, проводить непосредственно марш власти не разрешили -- дозволили только митинг). Иногородние правоохранители жили в своих автобусах и грузовиках, питаясь сухим пайком. Как невесело шутили журналисты, видимо, их специально не кормили, чтобы были злее.

Пионерская площадь, на которой власти разрешили 'несогласным' провести митинг, с утра обнесли заграждениями, оставив лишь один вход -- через шесть (!) КПП, оснащенных металлоискателями. Вокруг заграждений стояли омоновцы и солдаты, все окрестные улицы были запружены милицией. Над площадью летал милицейский вертолет.

В отличие от московской акции, носившей в общем-то политический характер, здесь было много в и неполитических требований 'местного' свойства -- протестов против городской 'точечной застройки', обмана дольщиков, намыва берегов Финского залива… Но были и политические лозунги: 'Нет кремлевскому произволу!', 'Коррумпированная власть превратила народ в социальных рабов', 'Разыскивается гарант Конституции'. Один из участников митинга держал воздушный шарик с надписью: 'Я против бандитов во власти'. На куртке другого была нашивка: 'Долой гэбистский режим!' Еще у одного на высокой шапке была надпись: 'Хочу жить по закону. Имею право: Конституция РФ'.

Сам митинг, в общем-то, прошел спокойно. Все началось, когда его участники стали расходиться: исход людей был провокационно квалифицирован как запрещенное 'шествие'. Правоохранители набросились на расходившихся с дубинками. Одному из организаторов митинга бывшему депутату городского законодательного собрания Сергею Гуляеву сломали руку. 'Скорая' забрала его из отдела милиции, куда он был доставлен. В ту же самую больницу, что и Гуляев, вся в крови, была доставлена Ольга Цепилова, член федерального бюро 'Яблока': омоновец ударил ее дубинкой по лицу, когда она пыталась заступиться за какую-то старушку. У Ольги был сломан нос, она получила тяжелое сотрясение мозга.

Людей, возвращавшихся с митинга больше часа гоняли туда-сюда по аллее на Загородном проспекте, при этом сотни людей были задержаны, посажены в заранее подготовленные автобусы, снятые с обычных городских рейсов и отправлены в отделы милиции. Многие получили серьезные травмы.

'Новая газета (Санкт-Петербург)' так описывала омоновский беспредел, творившийся в эти часы в северной столице:

Один из участников акции, Эдуард, не принадлежащий ни к какой партии, получил двое суток ареста за то, что -- как рассказывают свидетели, -- спросил у омоновцев: 'Зачем вы задерживаете людей?' -- 'Сейчас узнаешь!' -- ответили те…

Максим Филандров, гражданин Франции, экс-представитель Европейского Союза в Северо-Западном регионе:

-- Около трех часов дня я гулял в садике у Британского консульства, ждал своего приятеля, англичанина. Неожиданно на меня налетели сзади и повалили на землю. Били дубинками, выкручивали руки, потом поволокли в машину. Двести метров протащили... Знаете, я с 1976 года бываю в России, но так -- чтобы лицом об асфальт -- со мной еще не случалось никогда… Я связался с консульством Франции. Предъявил милиции консульскую карточку. А сотрудник правоохранительных органов засунул ее себе в задний карман и сказал, что 'это не документ'. 'За что вы меня задержали?' -- спрашивал я, но милиционеры мне ничего не отвечали. Рядом со мной ехали еще трое мужчин. Им также не объясняли, почему они задержаны. Уже там, куда нас доставили, -- в Центральном РУВД Петербурга -- вдруг выяснилось, что мы здесь из-за 'неповиновения сотрудникам милиции'... Сейчас у меня, по-моему, вывихнуты оба плеча и от ударов в грудь я задыхаюсь. На 20-00 меня еще не осматривали врачи, -- пока я все еще нахожусь в милиции'.

Задерживали и избивали журналистов, хотя им загодя были розданы жилеты с опознавательной надписью 'Пресса'. 'Новая газета (Санкт-Петербург)':

'Первым получил увечья фотограф Европейского фотоагентства (EPA) Анатолий Мальцев -- ему досталось дубинкой по голове. Милиция также пыталась задержать корреспондента информационного агентства 'Фонтанка.ру' Алексея Яушева и корреспондента радиостанции 'Эхо Москвы' Кирилла Манжулу -- несмотря на то, что они оба были в пресс-жилетах, сделанных по инициативе губернатора Валентины Матвиенко. От омоновских дубинок пострадал и фотокорреспондент 'Делового Петербурга' Андрей Кульгун, также одетый в 'спасательный' жилет прессы. Был задержан и препровожден в 38-й отдел милиции корреспондент журнала 'Город' Антон Мухин. В результате 'работы' милиции после 'марша несогласных' были задержаны и журналисты 'Новой газеты' Алексей Дьяченко (Петербург) и Елена Костюченко (Москва).

Алексей Дьяченко:

-- Около 15-30, когда уже все закончилось, я шел по Загородному проспекту. Фотографировал площадь, расходившихся участников митинга. Увидел автомобили ОМОНа из другого региона (67 -- Смоленск). Решил их тоже сфотографировать. Тут же выскочили пятеро омоновцев. Запихнули меня в автобус. Спросили, кто я такой и что здесь делаю.

-- Журналист 'Новой газеты'...

-- Ну, если ты журналист, я -- Чингачгук, -- пошутил один из них.

Я вздохнул:

-- Понимаю...