– Да… Помнится, «семидесятой» производили хорошее впечатление. Не ты ли их расхваливал? А, Ян? – мальчик почесал лишенный щетины подбородок жестом, явно доставшимся от прошлого тела. – Ну да ладно. Я полагаю, предмет сделки несет некое вооружение?
Шнайдер кивнул, продолжая жевать:
– Турель для микроракет носового огня. Плюс систему запуска ложных целей. И пакет программного обеспечения, очень приличная версия.
Я занялся своим куском торта. К обществу присоединились дамы. Симметрично расположившись на диване по обе стороны от Респинеджи, они приняли вид мебели. До этого момента я не слышал от них не то что слова, а вообще ни одного звука. Та, что сидела слева от Джоко, принялась кормить мальчика со своей тарелки. Он жевал, откинувшись на спинку дивана, и задумчиво смотрел в мою сторону.
– Ладно, – наконец громко произнес он. – Шесть миллионов.
– В валюте Объединенных Наций? – спросил Шнайдер, и тут Респинеджи расхохотался во весь голос.
– В валюте Санкции IV.
Шесть миллионов санов. САН. Аббревиатура, обозначавшая единицу «стандартной археологической находки». Введенные правительством Санкции IV в лучшие времена саны оставались планетарной и не слишком устойчивой денежной единицей. В сравнении с прежней валютой, латимерским франком, сан всегда выглядел завязшим в болоте и карабкающимся без всякой надежды утопающим. Теперь его курс к доллару Протектората составлял примерно двести тридцать санов за один доллар Объединенных Наций.
Шнайдера как громом поразило. Как продавца его оскорбили в лучших чувствах:
– Джоко, да ты что? Даже шесть миллионов
– На нем есть криокапсулы?
– Гм… Нет.
– Ну и за каким хреном он мне в таком случае? А? – Респинеджи задал вопрос совершенно спокойно. Потом глянул в сторону дамы, сидевшей справа, и та принесла Джоко стакан. Молча.
– Видишь ли, единственно возможная на сегодняшний день польза от такого корабля, кроме чисто военной стороны дела, заключается в бегстве из системы, уходе из зоны блокады и возвращении на Латимер. Для действий в районе до шестисот тысяч километров «By Моррисоны» оснащены просто великолепно, и система ориентации у них отличная, я знаю, да. Но при таких скоростных возможностях на дорогу до Латимера уйдет около тридцати лет. Для возвращения необходима криокапсула, – подняв руку, он остановил протестующее высказывание Шнайдера. – Наконец, я не знаю никого, слышите – никого, кто сумел бы заполучить криокапсулу. Ни за тело, ни за дело. Картель Лэндфолла знает, чего хочет, и они давно закрыли все щели. Живым из системы не выбраться никому – по крайней мере до окончания войны. Таковы обстоятельства сделки.
– Можете в любой момент перепродать его кемпистам, – возразил я. – Такая техника придется им по вкусу, и вам хорошо заплатят.
Респинеджи кивнул:
– Да, мистер Ковач, они заплатят, и заплатят в санах. Так как у них нет ничего другого. Это известно вашим друзьям из «Клина».
– Они мне не друзья. Я просто ношу их форму.
– Пусть так, но тем не менее.
Мне оставалось пожать плечами.
– Что скажете о десяти? – с надеждой произнес Шнайдер. – Кемписты заплатят вам в пять раз больше.
Респинеджи тяжело вздохнул:
– Да, но пока мне придется держать корабль в этой пустыне и платить, платить, платить – каждому, кто его увидит. Знаете ли, это не скутер. Потом я вынужден идти на контакт с кемпистами. Который, как вам должно быть известно, влечет за собой смертельный риск. Придется устраивать секретные переговоры… Ой-ой… да плюс военное обеспечение на случай, если эти дешевые революционеры задумают реквизировать собственность вместо того, чтобы платить. Вы торгуете без твердого прикрытия? Они так и сделают. Оцените мои рассуждения, Ян. С кем вы еще можете вести дела?
– Восемь…
– Ладно, шесть, – решительно произнес я, закрывая тему. – И мы останемся весьма вам признательны. А что, если подсластить удачную сделку экскурсией в Лэндфолл и кое-какой информационной поддержкой? Ну, просто чтобы закрепить нашу дружбу…
Взгляд мальчика сразу ожил, и тут он обратил внимание на Таню Вордени:
– М-м… бесплатная информация, да? – он пошевелил бровями, повторив это движение дважды, точно клоун. – Конечно, но такого еще не было, знаете ли. Ну ладно… Ради демонстрации нашей дружбы… Что вас интересует, конкретно?
– Лэндфолл. Кто вне Картеля является самой хищной рыбкой? Мне нужна корпорация второй руки или даже третьей. Кто станет восходящей звездой завтрашнего утра?
Респинеджи задумчиво рассматривал свое вино:
– Хм-м… Хищная рыбка. Не думаю, что она есть у нас, на Санкции IV. Отправляйтесь на Латимер.
– Я с Харлана.
– Правда? Полагаю, не из партии Квел? – и Респинеджи сделал жест, намекая на мою форму. – Я имел в виду расстановку политических игроков здесь.
