обласканного фортуной и одаренного короля.

Каковы бы ни были последние пожелания Вильгельма, имелись серьезные основания в пользу того, что старший сын должен унаследовать достояние (патримоний) отца, т.е. те земли, которые отец сам унаследовал. Следуя этому, Роберт, несмотря на то что он был в состоянии мятежа против отца, унаследовал Нормандию. Но земли, которые приобрел сам Вильгельм (с помощью покупки, брака или завоевания), могли быть использованы и для того, чтобы обеспечить других членов его семьи. Поэтому Англия – самое обширное приобретение Вильгельма Завоевателя – была предоставлена для обеспечения его младшего сына Вильгельма. Старший сын Роберт, естественно, возражал против этого, и, возможно, если бы не его мятеж, он мог бы унаследовать и Англию.

Очевидно, что обычаи, управлявшие наследованием трона, все еще были гибкими. Они могли и должны были изменяться, для того чтобы принимать в расчет политические реалии, к примеру характеры соперничающих претендентов. Таким образом, можно предположить, что влиятельные люди (среди них Ланфранк, архиепископ Кентерберийский), которые решили принять Вильгельма Рыжего (Rufus) как короля Англии, имели основания считать его потенциально лучшим правителем, чем его старший брат. Если обратиться к хроникам деяний Роберта как до, так и после 1087 г., станет ясным, что это было разумное суждение. Тем не менее спустя нескольких месяцев после вступления на престол Вильгельм Рыжий обнаружил, что ему противостоит могущественная оппозиция крупных баронов, магнатов. Согласно англо- нормандскому хронисту Ордерику Виталию, целью мятежников являлось воссоединить Англию и Нормандию не ради какого-то принципа конституционного закона, но чтобы решить собственные политические проблемы. Выбор, стоявший перед ними, был суммирован в словах, которые Ордерик вложил в уста первого среди баронов – Одо из Байё. «Как можем мы служить должным образом двум удаленным друг от друга и враждебным друг другу государям? Если мы хорошо служим герцогу Роберту, мы оскорбим тем самым его брата Вильгельма, и он лишит нас наших доходов и титулов в Англии. С другой стороны, если мы подчинимся королю Вильгельму, герцог Роберт лишит нас владений наших отцов в Нормандии». Этот довод апеллировал к закрепленным законом имущественным правам, и он обладал большой силой воздействия. Подобный довод мог легко привести к смещению Вильгельма Рыжего с английского престола. Если должен был быть только один правитель соединенного англо-нормандского королевства, то притязания старшего брата трудно было бы отклонить. К счастью для Вильгельма, в случае с его братом имела место неявка противной стороны: Роберт остался в Нормандии, а его английские сторонники оказались в тяжелом положении. Тем не менее мятеж 1088 г., несмотря на его скорый крах, обнаружил, сколь ненадежной являлась позиция короля Англии, который не был одновременно и герцогом Нормандии.

Если рассматривать в целом сорок восемь лет, на протяжении которых правили Вильгельм II и Генрих I (1087-1135), можно видеть, что мятежи (1088, 1095, 1101, 1102 гг.) приходятся на два периода (примерно по пятнадцать лет в каждом), когда король Англии не был герцогом Нормандии; это 1087-1096 и 1100-1106 гг. Очевидно, что в интересы короля не входило, чтобы Англия и Нормандия находились под управлением разных государей. Но точно так же это не было и в интересах аристократии. Как следует из речи Одо из Байё, они слишком многим рисковали, чтобы приветствовать нестабильность. В какое бы время королевство, находящееся по обе стороны Ла-Манша, ни распалось на составляющие его части, это вылилось бы в период конфликта, который мог быть разрешен только тогда, когда один правитель вытеснит другого. Поэтому главной заботой короля Англии было завоевать и удержать Нормандию. В 1089 г. Вильгельм Рыжий предъявил претензии на герцогство. Располагая английским серебром, он был способен купить себе поддержку и с некоторым успехом вел кампании на континенте. В то же время собственная власть Вильгельма над Англией все еще оставалась шаткой: в 1095г. он столкнулся с заговором. На следующий год напряжение разрешилось, во всяком случае временно, совершенно непредвиденным образом. Удивительный успех проповеднической миссии папы Урбана II создал в обществе настроение, благодаря которому тысячи людей решили присоединиться к походу, имеющему целью отвоевание Иерусалима у мусульман. Для Роберта Куртоза («Коротконогого») это был достойный и не лишенный героики выход из его все более трудного политического положения дома. Чтобы вооружить себя и свою свиту для длительного похода, он отдал Нормандию в заклад Вильгельму за 10 тыс. марок.

Следующей задачей Вильгельма, ставшего теперь новым герцогом Нормандии, было возвратить графство Мен и Вексен, утраченные вследствие небрежения Роберта. К 1099 г. дело было успешно завершено. Итак, Вильгельм Рыжий восстановил королевство своего отца Вильгельма Завоевателя в его прежних границах. Утвердив же в 1097 г. на шотландском троне Эдгара, он вмешался в дела Шотландии даже более решительно, чем его отец.

Однако при всем его успехе как щедрого предводителя воинов репутация Вильгельма оставалась невысокой. К несчастью для него, историю тех времен писали почти исключительно монахи, а они его не любили. Исполненные серьезности церковные деятели, привыкшие к традиционному благочестию и здравому благоразумию двора его отца, приходили в ужас от двора Вильгельма Рыжего, его выставленной напоказ экстравагантности, веселости и от новых мод, к примеру длинных волос, которые, как им казалось, делали мужчин одновременно женоподобными и распущенными. Вильгельм Рыжий никогда не был женат. Согласно валлийской «Хронике князей», «он жил с наложницами и вследствие этого умер без наследника». По всей видимости, к требованиям религии он был настроен скептически – во всяком случае, так его описывают современники. Без сомнения, Вильгельм относился к Церкви как к богатой корпорации, из которой можно выкачивать средства. Он не спешил с назначением епископов и аббатов, поскольку во время вакансий мог пользоваться церковными доходами. В проведении этой доходной политики Вильгельм Рыжий полагался на искреннюю помощь смышленого и поглощенного мирскими делами клирика Ранульфа Флэмбарда, которого он в конечном счете сделал епископом Даремским.

Репутация Вильгельма Рыжего более всего пострадала оттого, что в 1093 г., когда ему казалось, что он умирает, он назначил Ансельма из Бека – ученого монаха, известного своим благочестием, – архиепископом Кентерберийским (после того, как архиепископский престол оставался вакантным четыре года). Это назначение оказалось столь бедственным для Вильгельма потому, что оно произошло в то время, когда григорианская реформа – общеевропейское движение за преобразование Церкви – создала противоречивую атмосферу, в которой люди, ратующие за церковное благочестие, были близки к тому, чтобы стать политическими радикалами. В 1095 г. Вильгельм созвал совет в Рокингеме, чтобы рассмотреть спорные вопросы, возникшие между ним и Ансельмом. К всеобщему смятению, Ансельм взывал к Риму, доказывая, что как архиепископ Кентерберийский он не подлежит юрисдикции светского суда. Подъем папства во второй половине XI в., с его притязаниями на то, чтобы прелаты в первую очередь проявляли лояльность по отношению к папе, привнес новый и тревожный элемент на политическую сцену. Если бы люди Церкви уверовали, что их обязательства перед Богом, определенные наместником св. Петра, заключаются в том, чтобы отвергнуть их долг служения королю, то привычная структура мира должна была бы перевернуться вверх дном.

Поставленный Ансельмом вопрос об автономной от короля духовной иерархии был хорошо обоснован. В этом отношении Ансельм, можно сказать, имел лучшую аргументацию. Но у Вильгельма Рыжего также имелись доводы. Они состояли не только в том, что король обладал властью. Ученый архиепископ Кентерберийский, пытаясь конкурировать с властным королем, обладавшим значительными материальными ресурсами, находился в очень уязвимом положении. Вильгельм продолжал третировать архиепископа и никогда не выказывал симпатии к попыткам последнего реформировать Церковь. В конце концов Ансельм не смог более этого выносить. В 1097 г. он отплыл из Дувра, оставив церковное имущество Кентербери, которое попало в руки короля. Вскоре Вильгельм извлек выгоду из этой ссоры. В 1100 г. он располагал доходами трех епископств и двенадцати аббатств. Не было никаких признаков того, что доводы Ансельма подорвали веру людей во внушающие страх возможности короля – помазанника Божьего. Даже Эдмер, кентерберийский монах, написавший «Жизнеописание Ансельма», замечает относительно Вильгельма Рыжего, что «ветер и море, кажется, повиновались ему». «В войне и в приобретении территории, – продолжал Эдмер, – он обладал таким успехом, что вы могли бы подумать, что весь мир ему улыбался».