Гвендолин в замешательстве смотрела на него.

– Это все. – Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Я… я не хочу ничего – только чтобы Дэвид поправился, – произнесла она тихим, дрожащим голосом.

Он не ответил, по-прежнему стоя спиной к ней и вглядываясь в тьму за окном.

Наконец, не зная, что еще сказать, Гвендолин подняла засов и вышла из комнаты Макдана.

Убедившись, что она ушла, Алекс упал на колени и поднял умоляющий взгляд на небо, где в свой час показывалась мерцающая звезда Флоры, мысленно моля ее о прощении.

Кто-то бил его по голове деревянной колотушкой.

Алекс застонал и перевернулся на бок. Удары в его мозгу не прекратились, тяжелые и раздражающе неумолимые. Он выругался и накрыл голову подушкой, пытаясь снова погрузиться в сон.

– Макдан! – раздался пронзительный женский голос. – Макдан!

Оглушительный визг наконец разогнал густую пелену его усталости. Рассерженный, он сбросил подушку на пол и с трудом открыл один глаз. Полутемную комнату освещали лишь угли очага, и Алекс понял, что до рассвета еще далеко. Он медленно сел, прижимая руку ко лбу, за которым пульсировала боль.

– Макдан! – послышался из коридора крик Элспет. – Вставай!

Стук в дверь все усиливался, пока Алексу не стало казаться, что его голова вот-вот расколется на части.

– Ради Бога, прекратите этот шум! – потребовал он.

Отбросив одеяло, он сердито зашагал по комнате и ударился ногой о пустой кувшин из-под вина. Чертыхнувшись, он с силой пнул сосуд, а затем открыл дверь своей комнаты.

– Какого черта?

Вероятно, лицо его было страшным, поскольку ни Элспет, ни Алиса не в силах были вымолвить ни слова. Глаза их были широко раскрыты, а железный черпак, которым Алиса стучала в дверь, застыл в воздухе.

– Говорите!

– М… мальчик, – промямлила Элспет, обретя наконец дар речи.

– Что с ним?

– Ведьма… морит его голодом, – выдавила из себя Алиса.

– Каким образом, черт возьми, она может морить его голодом? – резко бросил Алекс. – Ведь сейчас глубокая ночь!

– В чем дело, парень? – сонным голосом спросил Оуэн, выходя из своей комнаты. Он несколько секунд пристально разглядывал Алекса, затем потер глаза кулаками и снова взглянул на него.

– Так было в тот раз, когда она расплавила их, – пробормотал он.

– Клянусь Богом, я готов! – Дверь в комнату Реджинальда распахнулась, и на пороге появился он сам, таща за собой меч. Увидев Алекса, он остановился и в ужасе уставился на него. – Боже милосердный, не можешь же ты в таком виде вступать в битву!

– Единственное мое желание – вернуться обратно в постель.

– Но мы же подверглись нападению! – Реджинальд поднял меч, а затем смущенно оглянулся на собравшуюся в коридоре группу людей. – Разве нет?

– Я же говорила тебе, что ничего не случилось, – проворчала завернутая в плед Марджори, выходя из комнаты. – А теперь возвращайся к себе, пока не…

Она внезапно умолкла, удивленно глядя на Алекса.

– Что это за ужасный шум, черт возьми? – раздраженно спросил Лахлан. – Человеку нужно хотя бы немного спать, и я не понимаю, как это возможно, когда вы все собрались здесь и галдите, как будто… Погоди… Макдан, ты не замерз, разгуливая тут в голом виде?

– Он не голый, – поправил Лахлана Оуэн. – Все дело в твоих глазах.

Алекс опустил глаза, беззвучно выругался и отступил к себе в комнату.

– Рассказывайте, что случилось, – приказал он, оборачивая вокруг талии плед.

– Ведьма спустилась в кухню и сказала Алисе, что Дэвид теперь не будет ничего есть, кроме хлеба и воды, – объяснила Элспет. – И больше ничего.

– Ни яиц, ни кусочка мяса, ни крошки сыра, – продолжила кухарка, – и даже ни капли молока или эля, ни кусочка свежей рыбы, ни одной сладкой ягоды…

– Я понял, – перебил ее Алекс. – Она сказала, почему?

– Потому что она хочет уморить его голодом! – воскликнула Элспет. – И это будет совсем несложно – мальчик ужасно истощен. Он умрет через день – от силы через два! Я умоляла ее передумать и дать ему немного чудесного тушеного кролика, что я приготовила вчера, – сказала женщина. – А она ответила мне, чтобы я вообще ему ничего не давала, если не хочу навлечь на себя твой гнев.

– Мой гнев?