«Когда изменились твои глаза?» Не только его глаза изменились, Дэйгис двигался по-другому. Даже его самые незначительные жесты проделывались осторожно, словно он мог удерживать в себе то, что было в нём, только неослабевающей бдительностью.

    Крохотный мускул подёргивался на челюсти Дэйгиса. «Насколько они тёмные?»

    «Они больше не золотистые. Странный цвет, близок к цвету твоего напитка».

    «Они меняются, когда начинается делаться хуже. Если я использовал слишком много магии».

    «Для чего ты используешь магию?», осторожно спросил Драстен.

    Дэйгис выпил остаток своего напитка, поднялся, и подошёл, чтобы стать у огня. «Я использовал её, чтобы добыть тексты, в которых мне нужно было посмотреть был ли способ… избавиться от них».

    «На что это похоже?»

    Дэйгис потёр свою челюсть, выдыхая. «Это словно зверь сидит внутри меня, Драстен. Это чистая сила, и я замечаю, как использую её, даже не задумываясь над этим. Когда ты узнал?», спросил он со слабой, горькой улыбкой.

    Холодные глаза, подумал Драстен. Они не всегда были холодными. Когда-то они были тёплыми, солнечно-золотистыми, и полными беспечного смеха. «Я знал об этом с самого начала, брат».

    Долгая тишина. Потом Дэйгис хмыкнул и покачал головой.

    «Тебе следовало позволить мне умереть, Дэйгис», мягко сказал Драстен. «Чёрт бы тебя побрал за то, что ты не дал мне умереть».

    Спасибо тебе за то, что ты не дал мне умереть, добавил он молча, разрываемый чувством. Это была жуткая смесь скорби, чувства вины и благодарности. Если бы не жертва его брата, он никогда бы не увидел свою жену снова. Гвен растила бы их детей в двадцать первом веке в одиночестве. В тот день, когда он прочитал письмо Сильвена и узнал цену, которую заплатил его брат, чтобы обеспечить ему будущее, он чуть не сошёл с ума, ненавидя его за то, что он отказался от собственной жизни, и любя его за то, что он сделал это.

    «Нет», сказал Дэйгис. «Мне следовало внимательней охранять тебя и следить, чтобы не случился пожар».

    «Это была не твоя вина…»

    «О, да, моя. Ты знаешь, где я был в тот вечер? Я был в долине в постели у девушки, имени которой я даже вспомнить не могу…». Он резко оборвал себя. « Как ты узнал? Отец предупредил тебя?»

    «Да. Он оставил письмо для нас, в котором обьяснил, что случилось, сообщил, что ты исчез. Наш потомок, Кристофер, и его жена, Мэгги - с которыми скоро познакомишься - отдал мне его сразу после того, как я проснулся. Ты позвонил вскоре после этого».

    «Ты сделал вид, что поверил моей лжи. Зачем?» Драстен пожал плечами. «Кристофер дважды ездил в Манхеттен и видел тебя. Ты не делал ничего такого, что бы я посчитал нужным пресечь».

    Причины, по которым он не ехал в Америку за своим братом, были сложными. Не только потому, что он не желал покидать Гвен, пока она была беременна, но потому, что боялса спровацировать столкновение. Поговорив с ним по телефону, он понял, что Дэйгис на самом деле был тёмным, но как-то держался. Он подозревал, что если Дэйгис был хоть на десятую долю таким могущественным, как думал Сильвен, то попытка заставить Дэйгиса вернуться ничем бы не закончилась. А если бы дело дошло до принуждения, один из них погиб бы. Сейчас, когда Дэйгис был с ним в комнате, Драстен понял, что именно он сам бы и погиб. Сила в Дэйгисе была огромной, и он поражался тому, как долго он противостоял ей.

    Осторожно, когда Дэйгис повернулся к нему спиной и занялся открыванием новой бутылки, Драстен потянулся к нему своим разумом Друида, желая узнать больше о том, с чем они имели дело.

    Он едва не сложился пополам. Виски, которое он потягивал, застряло у него в животе и попыталось найти путь обратно.

    Он отступил не медля, безумно, яростно. Именем Амергина, как Дэйгис выносил это? Чудовищный, ледянящий душу, алчный зверь пульсировал под его кожей, извивался внутри него, сворачивался кольцом, но с трудом. У него был свирепый, прожорливый аппетит. Он был огромным, извращённым и удушающим. Как он вообще мог дышать?

    Дэйгис обернулся, приподняв бровь в ледяном взгляде. «Никогда больше не делай этого», тихо предостерёг он. Не потрудившись спросить, он налил Драстену ещё спиртного.

    Драстен выхватил стакан из его руки и поспешно выпил его. Только после того, как его жар взорвался в его груди, он поверил, что сможет говорить. Он не достаточно долго держал свой разум открытым, чтобы исследовать это. Его горло сжалось от виски и шока, и он сипло сказал, «Как ты узнал, что я это делал? Я едва даже…»

    «Я почувствовал тебя. Как и они. Ты не хотел от них этого. Оставь их в покое».

    «Да», проскрежетал Драстен. Он не нуждался в предупреждениях; у него не было намерения открывать свой разум вблизи своего брата снова. «Это разные личности, Дэйгис?», выдавил он.

    «Нет. У них нет ни раздельности, ни голоса». Пока ещё, мрачно подумал Дэйгис. Он подозревал, что вполне мог прийти день, когда они обретут голос. В тот момент, когда Драстен потянулся к нему, они закопошились, ощутив силу, и на какой-то миг у него возникло ужасное подозрение, что то, что было в нём, могло истощить Драстена, высосать каким-то образом его досуха. «Итак, это не так, словно ты можешь действительно слышать их?»

    «Это…о, как я могу это объяснить?», Дэйгис замолчал на минуту, потом сказал, «Я чувствую их внутри меня, их знание - это и моё знание, их голод - это и мой голод. Он усиливает моё желание даже для таких простых вещей, как еда и питьё, не говоря уже о женщинах. Я испытываю постоянное искушение использовать магию, и чем больше я её использую, тем холодней себя чувствую. Чем холодней я себя чувствую, тем разумней мне кажется использовать её, и тем сильней становятся мои желания. Я подозреваю, что есть черта, стоит которую мне пересечь, и я больше не буду самим собой. Эта сущность внутри меня завладеет мной. Я не знаю, что тогда со мной произойдёт. Я думаю, я умру».

    Драстен резко втянул воздух. Он видел перед собой человека, поглощаемого такой вот сущностью.

    «Мои мысли соответствуют изменению. Они становятся примитивными. Ничего не имеет значение, но лишь то, чего я желаю».

    «Но ты контролировал это так долго». Как? изумлялся Драстен. Как человек выжил с такой сущностью в нём? «Здесь делать это сложней. Вот поэтому первым делом я уехал. Что сказал отец сделать тебе, Драстен?»

    «Он сказал мне спасти тебя. И мы сделаем это». Он преднамеренно не упомянул последнюю строчку письма отца. И если ты не сможешь его спасти, ты должен убить его. Теперь он знал почему.

    Дэйгис пристально посмотрел ему в глаза, словно неуверенный в том, что это было всё, что сказал Сильвен. Драстен знал, что он собирался надавить, поэтому бросился в наступление сам.

    «Что насчёт девушки, которую ты привёз? Как много она знает?» Хотя он был поражён тем, что Дэйгис всё ещё мог что-то чувствовать с этим внутри него, он не пропустил собственнические чувства во взгляде Дэйгиса, или нежелание, с которым он оставил её на попечение Гвен.

    «Хло знает меня как мужчину, не более того».

    «Она не чувствует это в тебе?» Счастливая девушка, подумал Драстен.

    «Она чувствует что-то. Временами она странно на меня смотрит, словно сбитая с толку».

    «И как долго ты думаешь, ты будешь способен поддерживать это притворство?»

    «Боже, Драстен, дай человеку перевести дух, сможешь?»

    «Ты планируешь рассказать ей?»

    «Как?», ровно спросил Дэйгис. «О, милая, я - Друид из шестнадцатого века и я нарушил клятву, и сейчас я одержим душами четырёхтысячелетних зловещих Друидов, и если я не найду способ избавиться от них, я превращусь в бедствие для всей земли, и единственная вещь, что удерживает меня в здравом уме, это секс?»

    «Что?», Драстен моргнул. «Что там было насчёт секса?»

    «Он заставляет темноту отступать. Когда я начинаю чувствовать себя холодным и отстраненным, по какой-то причине девка в моей постели заставляет меня чувствовать себя человеком снова. Ничто другое, кажется, не действует».

    «А, это потому ты её привёз с собой».