Может они действительно были одинаковыми, горько подумал Цирцен. Он без конца ругал себя на протяжении всего пути в Броуди. Ему нужно было остаться и успокоить Лизу, тогда бы этого никогда не случилось. Нужно было ещё месяцы назад добавить в её вино зелье бессмертия – и этого бы никогда не произошло. Стоило объяснить Лизе, что он может сделать ее бессмертной. Ему нельзя было уезжать от неё, даже на миг. Участие в битве казалось теперь ничтожным пустяком, чем оно и было на самом деле в сравнении с утраченной любовью. Ему стоило отправить тамплиеров без него – они бы и так победили.

Шагая к Главному залу, Цирцен бросил сумки на пол. Он умрёт там позднее, после того, как предпримет меры, и позаботится о том , что син сириш ду никогда более не сможет влиять на других смертных.

Теперь лэрд понял, почему его видение показало, что вскоре он сойдёт с ума: как только он покончит с Адамом, его гнев рассеется, и Цирцен будет уничтожен безграничной печалью. Он потеряет власть над собой и погрузится в объятья безумия.

Когда Адам повернулся, чтобы поприветствовать Цирцена, тот поднял руку.

– Стой на месте. Не двигайся. Даже не говори со мной, – сказал лэрд сквозь стиснутые зубы и понёсся вверх по ступенькам.

Пересекая коридор, лэрд фыркнул. Адам был слишком заносчив и не предвидел, что именно собирается предпринять Цирцен. Толкнув дверь в свою комнату, он пинком открыл потайную комнату и быстро достал Меч Света.

Когда Цирцен медленно стал спускаться в Главный зал, держа меч в руке, Адам вздрогнул.

– Что ты собираешься с этим делать, Цирцен Броуди? – холодно спросил эльф.

Во взгляде Цирцена не было пощады.

– Помнишь клятву, которую я принёс больше пятисот лет назад?

– Конечно, помню, – раздражённо ответил Адам. – Опусти эту штуку.

Будто не слыша Адама, Цирцен продолжил:

– Я поклялся: “Я буду оберегать Святыни. Я никогда не допущу, чтобы они были использованы для людской наживы. Я никогда не допущу, чтобы они были использованы для моей выгоды или на пользу Шотландии”. Но что особо важно для тебя , я поклялся, что никогда не допущу, чтобы священное оружие было использовано для убийства бессмертного Туата де Даан , – одним быстрым взмахом Цирцен поднял переливающийся меч. – Я больше не верю в клятвы, Адам. И у меня есть средства, чтобы уничтожить тебя. Один клятвопреступник может полностью уничтожить твой народ, одного за другим.

– И что ты будешь делать потом? – возразил Адам. – Ты останешься один. Кроме того, ты не знаешь, как найти остальных таких же, как я.

– Я найду их. И как только убью их всех, я проткну себя этим чёртовым мечом.

– Это не сработает. Бессмертный не может убить себя, даже с помощью тайных Святынь.

– Откуда ты знаешь? Кто-то уже пробовал?

– Она не умерла, – огрызнулся Адам. – Оставь этот пафос.

Цирцен застыл на месте.

– Я не чувствую её. Для меня Лиза умерла.

– Заверяю тебя, что она жива. Клянусь тебе своей жизнью, раз уж ты считаешь, что больше для меня нет ничего святого. Лиза в безопасности. Она загадала желание на холме. Позабавив тем самым явившуюся Эобил, которая даровала ей свою благосклонность.

– Где она? – потребовал Цирцен. Лиза жива! По его телу пробежало настолько мощное облегчение, что он содрогнулся от его силы. – И что она пожелала?

– Вернуться домой, – более мягко произнёс Адам. – Однако на самом деле она не это имела в виду. Я был там. Какое-то время я торчал у Эобил, с тех пор как она отобрала у меня мои способности.

– Почему Королева так поступила? – Цирцен был настолько потрясён, что Адама так жестоко наказали, что на миг отвлекся.

Адам выглядел смущённым.

– За то, что вмешивался в твою жизнь.

– Ах, всё-таки и в твоём мире существует какая-то справедливость, – сухо заметил Цирцен. – Итак, Лиза вернулась в двадцать первое столетие? – Он мог бы выдержать семьсот лет одиночества, чтобы снова быть с ней.

– Нет.

– Что значит “нет”? Ты сказал, что она пожелала вернуться домой.

– Пожелала. Вроде того. Она не была полностью уверена, что же ей на самом деле нужно. Я почувствовал её колебание. Так что я не исполнил её желание, равно, как и не сделал обратное, то есть исполнил его. Эобил приказала мне “отправить её”. По сути, я подчинился приказу, отправив Лизу в надёжное место, вне времени, пока ты не вернёшься. Поэтому ты не ощущаешь её. Девушка не… совсем в этом мире.

– Где она? – спросил Цирцен сквозь стиснутые зубы.

Адам одарил лэрда насмешливой улыбкой.

– Я придумал кое-что получше, чем отправить её домой. Верни я Лизу в будущее, ты бы терпеливо сидел на своей заднице, как дисциплинированный воин, и ждал семьсот лет, чтобы снова увидеть её. Так покорно, так чертовски по-человечески. И тогда бы я не получил то, что хотел.

– Где Лиза?! – взревел Цирцен, взмахнув мечом.

Адам ухмыльнулся.

* * *

Лиза недоверчиво поддела ногой песок.

Она на тропическом острове!

– Не-ве-ро -ят-но, – пробормотала Лиза.

Ну, не совсем так, поправила она себя. Это всё прекрасно сочетается с плачевным состоянием её жизни. Где-то Бог бился в конвульсиях от хохота, всякий раз, когда Лизу закручивало в очередном слепом витке сумасшедшего пути, которым он вел её по жизни.

Глубоко дыша, Лиза пристально всматривалась в океан. Несмотря на гнев, Лиза обожала пляж, никогда не имея возможности проводить на нём много времени. Она ничего не могла с собой поделать, с жадностью вдыхая этот солёный воздух.

Волны нежно прикасались к песку. Море было настолько красивым, что было тяжело долго смотреть на него. Вода была необыкновенной – захватывающий дух, необычный цвет морской волны мог промелькнуть только на страницах буклета туристического агентства с обманчиво приукрашенными рекламными фотографиями. На безупречно белый пляж пенными завитками набегала вода.

Сверкающая белая пена, сияющий белоснежный песок, бесконечные просторы кристально чистой морской воды.

Лиза прищурилась.

Пляж был слишком идеальным. Что-то здесь было не так. Даже воздух был странным. Он имел запах… Девушка настороженно принюхалась.

Цирцена!

Как остров мог пахнуть, как Цирцен?

При мысли о лэрде Лиза ощутила глубоко внутри боль. Вначале у неё была мать, но не было своей жизни. Затем был Цирцен, но не было матери. Теперь у неё нет ни того, ни другого, и она скучает по ним всем сердцем.

– За что я это заслужила? – потребовала ответа Лиза, обращаясь к безоблачному небу.

– Словно там кто-то есть, кому есть до этого дело, – произнес кто-то сухо. – Почему в приступе риторики они всегда смотрят вверх ? Лучше бы это создание обратилось к нам.

Лиза обернулась. На пляже, одетые в простые белые одеяния, находились двое очень красивых мужчин. Один был настолько же темноволосым, насколько другой – блондином, и оба с пренебрежением её рассматривали.

Светловолосый Адонис сделал жест своему собеседнику.