дадут разрешение. Пока Цирцен с Лизой бродили, увлечённые друг другом, как два голубка, и позабывшие обо всём на свете, жители замка Броуди довели до конца замыслы, просто известив пару, когда состоится торжество. Вовсю разгоревшийся роман между лэрдом и его леди приводил обитателей замка в весьма доброе расположение духа.

Дункан признавал, что они провернули удивительную работу: преданные слуги с любовью и заботой преобразили замок Броуди к торжеству. Яркий свет исходил от сотен свечей, в зале было тепло, а обстановка больше всего способствовала романтическим отношениям. Стены были украшены колышущимися чёрно-красными клетчатыми знамёнами клана Броуди. Тридцать длинных столов вдоль стен, каждый из которых был уставлен роскошными яствами, образовывали прямоугольник. Позади стоящего во главе зала хозяйского стола собрались музыканты, а центр освободили для танцев, парочек, детей. И даже случайно затесавшийся волкодав позволил себе предаться безумной склонности шотландцев к веселью. В их стране, разрываемой войной, любая причина являлась поводом для праздника, словно не было завтра, поскольку оно могло и не наступить. Музыканты заиграли весёлую, жизнерадостную мелодию, и танцующие с радостью откликнулись. Как только по полу стали порхать ножки, темп музыки ускорился, а воздух наполнился взрывами хохота гостей, которые пытались не отставать от неистово зазвучавшей мелодии.

– Глянь на них, – тихо сказал Галан.

Дункану не нужно было уточнять, кого тот имеет в виду. Взгляд Галана, как и у большинства присутствующих в зале, сосредоточился на Лизе и Цирцене. Поглощённые друг другом лэрд и его дама явно пребывали в своем собственном мире.

Дункан расслышал странные нотки в голосе Галана и теперь внимательно уставился на него, словно увидев старшего брата в новом свете.

– Они так влюблены. – C тоской в голосе произнёс Галан.

Дункан нахмурился. Ему стало не по себе от непривычного чувства – будто это он старший брат, и должен заботиться о Галане. Ему пришло на ум, что Галану тридцать лет, последние десять из которых он преданно сражался за независимость Шотландии, что не оставляло много времени вымуштрованному воину вкусить семейного уюта и мирной жизни дома. Как он мог не замечать, что Галан, пребывая среди всех этих воинов в сражениях, отменно таскаясь по бабам, все-таки одинок?

– Ты не посещал какую-нибудь девушку в Эдинбурге, когда мы были там в последний раз? – спросил Дункан.

Галан покраснел.

– Не пытайся втихаря сосватать меня, братишка. Я в порядке.

Дункан поднял бровь. Как часто Галан уверял его, что всё в порядке, и Дункан весело шёл дальше своей дорогой, оставляя брата в одиночестве? Сбитый с толку своей новой проницательностью, смущённый Дункан отложил эту тему, чтобы на досуге поразмыслить над этим. Его брат нуждался в женщине, но не в том смысле, как Дункан – Галану нужна была жена.

– Думаешь, у них будут дети? – сменил тему Дункан, заметив, что Галан заметно расслабился.

– Ещё бы! Если они уже не зачали одного. Я слышал, они выгнали тебя из одного из твоих излюбленных мест для спаривания.

– Моя хибарка?! – возмущённо воскликнул Дункан. – Мужчине уже и одному побыть нельзя!

Какое-то время братья молчали, каждый углубился в свои собственные мысли. Музыканты заиграли протяжную, печальную балладу, и объятия танцоров стали теснее.

Вдруг Галан сказал:

– Ох, о Дагда – посмотри вон туда, Дункан. Что за изумительная девушка? – Он указал через зал. – Слишком хороша для меня, это уж наверняка.

Дункан мельком взглянул туда, куда показывал Галан. Его тело напряглось от предвкушения. Фраза “Слишком хороша для меня ” для Дункана была, как брошенная ему в лицо перчатка, вызов, на который нельзя не ответить. Он обожал подобные слова, в нем с азартом просыпалась вся его природная мужская сущность. Давала о себе знать его вечная неугомонность и постоянная готовность к чему-нибудь необыкновенному.

– Где? Я не вижу никого примечательного. – Дункан вытянул шею, всматриваясь в толпу. Когда на мгновенье танцующие расступились, он мельком увидел копну сверкающих рыжих волос. – Рыженькая? Ты её имеешь в виду? Знаешь, как говорят: “Огонь в волосах, страсть в простынях”?

Галан ударил брата по руке.

– И это всё , о чём ты думаешь? Вон опять она. – Танцующие вновь расступились, и в этот момент женщина слегка повернулась к братьям Дуглас.

Брови Дункана поднялись, жар пронзил его чресла. Она была совершенством. Копна рыжих волос, с отдельными белокурыми и медовыми прядями, струились через плечо. Тонкие черты лица, острый подбородок и широкие скулы, тёмные глаза. Полные губы. Нелепо полные. Чувственно полные. Приди, оближи меня всего , мысленно живо откликнулся Дункан. Ни одна женщина не должна иметь таких сочных и пухлых губ. Её кожа была безупречно полупрозрачной, губы – совершенные лепестки розы. И полные к тому же.

Спокойная и грациозная, девушка излучала уверенность в себе, которая вскоре разлетится вдребезги от его соблазнительного очарования. Может быть, у неё на лбу и стояло клеймо “недотрога”, но оно было менеё различимым, чем её манера поведения. Однако Дункан был мужчиной, готовым рискнуть: он вторгнется в её заповедные места, прорубит вход, которым, он подозревал, уже хаживали парочка мужчин, и удовлетворится только, когда она станет распутной самкой в его постели. Дункан смерил девушку взглядом. Облачённое в простое белое платье под зелёной накидкой, её тело под одеждой было единственным необходимым украшением.

– Ну? – потребовал Галан. – Чего ждёшь? Разве тебе не нужно завоевать её для совокупления?

– Так точно, – произнёс Дункан, смешиваясь с толпой.

Галан покачал головой. Если в его улыбке и присутствовала грусть, то он давно уже научился с ней справляться.

* * *

Дункан появился позади девушки. Он затаил дыхание, когда его взгляд восхищенно скользнул по её пробуждающей похоть копне волос. Мягкие, шелковистые, с дюжиной пламенных оттенков, он страстно желал намотать их на руку. Он питал особую страсть к рыжеволосым. Воин желал рывком откинуть её голову назад и прижаться губами к её горлу. Дункану было больно от желания раскинуть её волосы по своей подушке. Она необходима ему в постели. Её прекрасному телу потребуется мягкий матрас, дабы выдержать его мощь.

– Потанцуем? – прошептал он ей на ухо.

Девушка так быстро повернулась, что заставила Дункана вздрогнуть и отступить на шаг назад. Вблизи её губы оказались ещё болеё сочными и сладкими, а когда девушка увлажнила их языком, он чуть не застонал вслух.

Её глаза сузились, и смех сорвался с приоткрытых губ, когда она его узнала.

– Ох, это ты.

– Прости? – Она застала Дункана врасплох. – Мы разве знакомы, девушка?

Воин был совершенно уверен, что это не так – он бы никогда не смог забыть такую девушку. Эта соблазнительная манера, с которой она поджала губы, навсегда бы отпечаталась в его памяти.

– Отвечаю - нет. Я не знакома с тобой. В отличие от любой другой женщины в этом зале. Дункан Дуглас, не так ли? – сухо произнесла девушка.

Дункан изучал её лицо. Несмотря на то, что девушка была молода – возможно, не болеё двадцати лет – она обладала королевской осанкой.

– Среди девушек обо мне идет кое-какая слава, – скромно преуменьшая свои подвиги, признал Дункан, самонадеянно ожидая, что она падет к его ногам.

Однако смотрела она на него отнюдь не восхищенно.

Дункан присмотрелся болеё внимательно и обнаружил, что её взгляд выражает открытое пренебрежение.

– Это не то, что я ценю в мужчинах, – холодно обронила девушка. – Спасибо за предложение, но я скореё пойду танцевать с камышовой подстилкой недельной давности. Она и то будет менеё потрепана.