Когда царь заподозрил обоих в измене, он посадил их в одну камеру в тюрьме. По легенде, царь сказал, что помилует того, кто выйдет оттуда живым. И тогда сын убил отца, но царь отказался его принимать, сказав «предавший отца предаст и меня». Говорят, что он не стал убивать сына, а выслал его из Москвы. И потом двух внуков этого мальчика усыновил князь Голицын. Так вот, один из этих внуков сыграл роковую роль в нашей истории, когда с войсками перешел на сторону Лжедмитрия Первого. И потом защищал самозванца. Их и убили вместе, обоих. А потом обоих голыми протащили по всей Москве. Так закончился опричный род Басмановых. Но с такой фамилией было еще много людей, в том числе и наш знакомый, за которого вышла замуж Арина.

– Очень интересно, – вежливо произнес Вейдеманис, – а где сейчас этот бывший волейболист?

– Разве вы ничего не знаете? – всплеснул руками Ткаченко. – Арина тогда вышла за него замуж. Наш ректорат в порядке исключения выдал ему одну комнату в общежитии, куда он и перевез свою молодую жену. Вся группа гуляла у них на свадьбе. Он был сильный и красивый парень. Никто даже не думал с ним соперничать. Но после той страшной аварии…

– Какой аварии? – уточнил Эдгар.

– Неужели она вам ничего не рассказывала? – удивился Андрей Данилович. – Как это на нее похоже. Они попали в аварию. Он купил себе тогда машину и катал на ней свою молодую жену. Но часто злоупотреблял спиртным. Время было такое нестабильное. А тут еще события августа девяносто первого года. Они с друзьями поехали защищать Белый дом и вернулись настоящими героями. Все ходили слушать их рассказы, как они защищали Ельцина от путчистов. Это сейчас мы знаем, что они немного привирали, а тогда они казались нам просто былинными героями. Ну и все начали приглашать Басманова, часто устраивали попойки. И он никому не отказывал. Молодым был. Только двадцать один год. Да еще такая слава и собственная машина. Тогда они и перевернулись. Арина попала в больницу, врачи сказали, что она ждала ребенка. Ну, а он не смог себе этого простить и начал еще больше пить. А во время аварии сломал себе обе ноги и, конечно, уже как спортсмен никуда не годился. В общем, печальная история. Она долго держалась, даже после того, как они расстались, не меняла фамилию, все еще на что-то надеялась. А он пил все сильнее, словно не мог себе простить этой аварии. Потом они официально развелись, она уехала в Москву, а он остался у нас в Туле.

Ткаченко вздохнул, поправил очки.

– Вот такая печальная история, – сказал он, – иногда в жизни бывают такие случайности, которые переворачивают всю нашу жизнь. Я так рад за Арину. Мы слышали, что она вышла замуж за достойного человека, родила дочь. Молодец. Она приезжала к нам в прошлом году на двадцатилетие выпуска нашей группы. Все так радовались.

– Басманов тоже был?

– Пришел, конечно. Хотя лучше бы не приходил. От прежнего красавца ничего не осталось. Он даже стал ниже ростом. Хотя понятно, что это был только обман зрения. Такой сморщенный, жалкий, дурно пахнущий. Жизнь его сильно побила. Работал экспедитором, грузчиком, каким-то агентом по продаже фальшивых лекарств. Потом даже ночным сторожем. В последние годы устроился в какой-то кооператив, возил товары с Украины. И пришел на наш юбилей. Наши девочки ахнули. Его никто не узнавал. Несчастья не красят человека, – убежденно произнес Ткаченко, – в общем, ничего хорошего. Вот так закончилась история любви нашего лучшего спортсмена и нашей первой красавицы. Хорошо еще, что она смогла найти свое счастье.

– И они разговаривали друг с другом?

– Да, разговаривали. Было заметно, как ей жалко своего бывшего мужа. Он ведь в девяносто шестом, уже после того как она уехала в Москву и вышла замуж, еще и пять лет получил за избиение какого-то приезжего кавказца. Он его чуть до смерти не забил, когда тот пытался увезти двух девочек на своей машине. Прохору тогда дали пять лет. Три года он отсидел и вышел. Вот такая у него была жизнь.

– А где его можно найти?

– Зачем его искать? – удивился Ткаченко. – Он живет в своем доме на Кузнецова, четырнадцать. Старый дом его родителей, туда Басманов переехал после смерти матери. Там и живет до сих пор на первом этаже. В их трехкомнатной квартире. Раньше у него была подруга, но она его тоже оставила. Он по-прежнему злоупотребляет спиртным, а такое безобразие ни одна женщина терпеть не будет.

– Нам нужно будет собрать материал по Арине Сидякиной, – решил сыграть до конца свою роль Вейдеманис.

– Я готов вам помочь, – откликнулся профессор, – у меня дома столько фотографий. Вы даже представить не можете. Я ведь увлекался фотоделом, ходил даже в кружок при нашем Дворце пионеров. И сделал тысячи фотографий. И я с удовольствием дам вам негативы, чтобы вы их напечатали. Вы, наверно, хотите сделать подарочный альбом?

– И альбом тоже, – кивнул Эдгар. Этот лучезарный профессор ему нравился, и ему было даже немного стыдно, что он обманывает его. – Я все уточню и обязательно вернусь к вам, – пообещал Вейдеманис.

– В любое время, – радостно произнес Ткаченко, – когда угодно. Я так рад, что могу сделать что-то приятное для Арины. Конечно, не нужно рассказывать ее мужу или моей супруге, но я до сих пор немного влюблен в нашу Арину.

– Не буду рассказывать, – пообещал Эдгар, на прощание пожимая пухлую ладошку профессора.

Он вышел из университета. Настроение было прекрасным. Остановив такси, попросил отвезти его в хороший ресторан. На часах было около четырех. Позвонив Дронго, Эдгар подробно рассказал ему о своей встрече с профессором.

– Значит, Басманов был ее первым мужем, про которого она не хочет вспоминать, – понял Дронго.

– Воспоминания будут очень горькими. Она потеряла ребенка, едва не погибла, – сказал Вейдеманис, – а он сломал ноги и вынужден был закончить свою спортивную карьеру. Ты ведь понимаешь, что профессиональный волейболист с такими травмами уже не мог играть. Тем более в девяносто втором, когда все рушилось. Хорошо, что он вообще жив остался.

– И в прошлом году она приезжала в Тулу на двадцатилетие их выпуска? – уточнил Дронго.

– Да, приезжала и даже общалась со своим первым мужем. Хотя говорят, что он опустился. От него ушла даже женщина, с которой он жил. А все пьянство.

– Будь осторожен, – предупредил Дронго, – бывший спортсмен и еще хронический алкоголик. Плюс неудачник по жизни. Такая гремучая смесь. Я начинаю жалеть, что послал тебя туда одного. Может, мне тоже подъехать в Тулу?

– У тебя и так полно дел в Москве, – возразил Вейдеманис, – не беспокойся. Ничего страшного не случится. Я только с ним побеседую. И сразу уеду. И не забывай, что я все-таки прошел профессиональную подготовку, прежде чем попал на работу в Первое Главное Управление КГБ СССР.

– И тем не менее будь осторожен, – посоветовал Дронго.

Эдгар убрал телефон в карман и отправился обедать в местный ресторан, затем прошелся по улицам города, а в половине седьмого снова взял машину и попросил водителя отвезти его на улицу Кузнецова. Когда они подъехали, он с облегчением вздохнул, увидев свет в нужной ему квартире. Эдгар вошел в темный подъезд, поднялся по грязным ступенькам и позвонил. За дверью послышались шаги, и она открылась. На пороге стоял высокий мужчина. У него была седая бородка, усы, всклокоченные волосы. Глаза угрюмо смотрели на гостя. Хозяин был одет в потертые джинсы и серую рубашку.

– Кто вам нужен? – спросил Басманов. От него остро несло перегаром.

– Вы Прохор Басманов? – спросил Вейдеманис.

– Да, – мрачно ответил тот.

– Я хотел бы с вами поговорить.

– Опять? – зло прокричал Басманов. – Опять вам нужно, чтобы я сделал очередную подлость. Идите вы все к чертовой матери! Ни за какие деньги больше не поеду. И вас всех выдам, сволочей.

– Подождите, – перебил несколько озадаченный словами Басманова Вейдеманис. – Я не имею никакого отношения к другим поручениям, о которых вы говорите.

– Чего тебе нужно? – нахмурился Басманов. – Зачем приперся?

– Побеседовать.

– Знаю я твои беседы. Опять захочешь, чтобы я туда поехал и что-нибудь сделал. А я не поеду. И ты меня, гнида, не купишь. Ни за какие деньги больше не купишь, – закричал Басманов.