Он ведет Мусю по коридору. Остальные идут за ними. Рядом с их комнатой над очередной дверью дощечка с голубой надписью: «Селекционная лаборатория».
– Видишь? – указывает Василий.
– Солидная вывеска, – улыбается Муся. – Неужели сам сотворил? Живописец!
– Минуточку! – Василий торжественно растворил дверь и королевским жестом пригласил: – Прошу, товарищ заведующий отделом селекции!
Муся перешагнула порог и ахнула: на свежеструганных аккуратных полочках стояли колбочки, пробирки, стеклянные банки, плошки, а на столе красовался новенький, сверкающий никелем микроскоп и пачка журналов и тетрадей.
– Откуда? Когда? – удивленно спрашивала она.
– Оборудование доставил сегодня из Якутска, – сказал Судейкин.
– А полки, полки-то? Какая прелесть!.. – удивлялась Муся.
– Золотых дел мастер, – указал Василий на Чапурина. – Его работа.
– Андрей Егорыч, вы и это умеете?
– Дак дело нехитрое. Было бы из чего, – смущенно отвечал Чапурин.
– И все, почитай, одним топором сработано, – сказал Василий.
– Дак умеем топор держать. Дело нехитрое, – сказал Чапурин.
– У нас еще и почвенная лаборатория оборудована, – сказал Судейкин.
– Сидор Иванович, это уже разглашение военной тайны, – сказал Василий.
– А ну-ка, ну-ка! – подхватила Муся.
Они перешли в соседнюю комнату. И здесь такие же полочки с расставленными приборами, стол, принакрытый газетами.
– А что у вас на столе-то? – спрашивает Муся.
– Почвенные образцы, – отвечает Василий.
– Когда же вы успели? Покажи-ка!
Муся подходит к столу, Василий срывает газеты. На столе – водка, вино и закуски. В центре стола огромная миска, полная розовой строганины из тайменя с луком.
– Это главное произведение искусства – тала! – указывает на чашку Василий. – Принадлежит оно Аржакону. Что есть это? Рыба. А что есть рыба? Аржакон, ответь!
– Ну, риба есть – и жизня есть! Риба нет – и жизня нет.
– Правильно! – заключил Василий.
– Но по какому случаю? – спрашивает наконец оторопевшая Муся.
– По случаю открытия нашей опытной селекционной станции. Все за стол! – командует Василий.
Люди рассаживаются; Василий разливает водку и вино:
– За тот хлеб, который мы вырастим на этой земле!..
Широкое поле цветущего ячменя. Шелестящие овсы… А сочные короткие стебли пшеницы только еще начали колоситься.
Муся стоит на краю деляны ячменя, трогает руками колосья, словно малого ребенка гладит. К ней подходит Марфа с высокой, худенькой, но крепкой девушкой-подростком и говорит:
– А вот и моя племянница!
Муся протягивает ей руку, как взрослой:
– Меня зовут Марией Ивановной.
– Здравствуйте, – лепечет Люся.
– Ты знаешь, что такое селекция?
– Нет.
– Вот гляди: здесь ячмень, а это пшеница. Тут колос большой, а здесь нет еще. Надо нам вырастить такую пшеницу, чтобы она созревала раньше ячменя.
– А когда мы ее вырастим? – спрашивает Люся.
– Может, через десять, а может быть, и через двадцать лет. Не надоест тебе ждать?
– Я терпеливая. Я с детства пряду… И ткать умею.
– С самого детства! – улыбается Муся. – Да, стаж терпения у тебя большой. Тогда приступим к опылению.
Муся берет пинцет и начинает удалять пыльники.
– Вот, видишь, как это делается?.. Пыльники долой, пестики оставляешь… Потом опыляем, пыльцу берем отсюда… Вот это и есть скрещивание. А теперь – под колпак. – Муся надевает белый колпачок на колос.
