утвердительно кивнула в твердой уверенности, что Куми и Джал скоро явятся с остальными деньгами.

И Йезаду, когда он вечером задал ей тот же вопрос, Роксана тоже сказала:

— Пока все в порядке.

Через несколько дней семья ощутила режим экономии. За завтраком Мурад разворчался насчет тоста без масла, а Джехангир заявил, что чай несладкий, и потребовал сахару.

Йезаду это не понравилось.

— Избаловались. Скажите спасибо, что у вас есть тост и есть чай. Известно вам, сколько миллионов жителей Земли были бы счастливы, будь у них то, что есть у вас?

К концу недели Нариману стало трудно скрывать боль в лодыжке при попытке подняться на костыли. Он всячески старался не подавать виду, понимая, какие надежды внушают семье его три шажка от дивана к креслу.

Но однажды вечером, когда он поднялся, его пронзила боль такой силы, что он вскрикнул и, роняя костыли, повалился обратно на диван.

Отшвырнув газету, Йезад бросился на помощь. Роксана влетела из кухни. Убедившись, что Нариман цел и невредим, стали выяснять, что произошло. Нариман отговаривался, уверяя, что оступился, но Роксана сумела вытянуть из отца правду.

— Проклятый Тарапоре, — взорвался Йезад. — Шарлатан просто торопился.

Нариман заступился за доктора:

— Честно говоря, мы все испытали облегчение, когда он разрешил мне вставать.

— Да не защищайте вы его, чиф! Было бы это в Америке, мы бы миллионы у него отсудили!

Тем не менее пришлось обратиться к доктору Тарапоре. Он без обиняков объяснил, в чем дело. Рентгеновский снимок не соврал — переломы срослись, однако трещины снова разошлись в результате кальциевой недостаточности и остеопороза.

Был восстановлен строгий постельный режим.

Раз в день Роксана обязательно усаживалась за свои конверты, пересчитывая содержимое каждого и решая, переложить ли несколько рупий из того, что с надписью «Молоко и чай», в другой — «Хлеб и масло»? Или, взяв деньги из «Мяса», поместить в «Рис и сахар»? Джехангир садился рядом с матерью, спрашивал, сколько стоит плоская пачка масла «Амуль», или пачка чая, или кило баранины, делал подсчеты в уме и давал советы.

Роксана, поглощенная невеселыми расчетами, не сразу сообразила, что сын тоже занялся семейным бюджетом, сообразив же, решительно заявила:

— Так, Джехангу, хватит. Деньги не твоя забота. Мы с папой сами разберемся.

— Да, но папа будет…

Хотя сын не закончил фразу, Роксана поняла, что его пугает.

Прошло две недели после обвала потолков. Джал и Куми не показывались. Йезад отказался идти к ним, сказал, что обойдется без милостей этой парочки.

— Могу я высказаться? — настойчиво потребовал Нариман. — Спорами между тобой и Роксаной дела не решить. Пенсия, не пенсия — не оплачены мои расходы. Значит, надо снять деньги с моего счета. Это мои деньги, которые я заработал в поте лица. Все очень просто, никаких милостей.

— Да неудобно мне говорить, что мы пришли за папиными деньгами, — поежился Йезад. — Были бы они порядочными людьми, сами принесли бы.

— У меня идея, — вступил в разговор Джехангир. — Можно сказать, что вы пришли за дедушкиной тростью, за той, которую мы подарили ему на день рождения.

Йезад со смехом потрепал сына по плечу.

— Именно так мы и поступим, — пообещал он.

Йезад и Роксана пробрались через мусор, усыпавший пол гостиной, осторожно переступая через крупные куски штукатурки. Джал бросился стряхивать белую пыль с кресел, хлопая по подушкам и чихая.

Похрустывая мусором, в гостиную вошла Куми. Джал хотел было и для нее почистить кресло, но она придержала его за локоть, показывая, что останется стоять. Тогда и он встал рядом с сестрой. Куми ворчливо сказала, что солнце уже село, у нее готовы угли для лобана, и она как раз собралась совершить вечернее молебствие.

— Тысяча извинений, — ответил Йезад, — мы не хотели вторгаться в твои дела с Богом.

Джал хихикнул.

— Не надо насмешничать над святыми вещами, — сказала Роксана и стала излагать цель их прихода.

Куми пришла в неописуемое негодование.

— Папа поистине неисправим! А вы — так и будете потакать его глупостям? Помните день его рождения и мое предсказание? Тогда меня высмеяли. А теперь я у вас должна в пророчицах ходить!

Куми принесла трость из комнаты отчима.

— Еле-еле ковыляет на костылях, а требует трость. Чистое безумие.

Йезад переключился на более важную тему.

— Как насчет потолков, Джал? Я-то думал, вы давно закончили ремонт.

— Тут приходили взглянуть на них, — ответила Куми за брата. — Но заломили совершенно дикую цену!

— А что владелец?

— Ха. Его можно заставить сделать ремонт только через суд. А у папы нет тех двадцати лет, которые уйдут на хождение по судам. Должен еще один подрядчик зайти.

— Ага, все подряд — Джал, Куми, подрядчик. Джалу это показалось смешным, но, перехватив взгляд Куми, он сделал серьезную мину.

— Кстати, — сказала Роксана, — я купила лекарства для папы, и мне не хватило денег.

— Я знаю, сколько они стоят, — отозвалась Куми, — я же их каждый месяц покупала.

Роксана смотрела на сестру, ожидая продолжения. Продолжения не последовало.

— Так ты… ты дашь мне остальные пенсионные? Куми хохотнула:

— А это все. Я тебе всю пенсию отдала.

— Ты уверена? — спросил Йезад.

— Ты на что намекаешь? Что я папу обкрадываю?

Куми выскочила из комнаты и вернулась с чековой книжкой.

— Что ты, Куми, — возразила Роксана, — никто не собирался проверять книжку! Йезад просто выразил удивление.

— Он выразил оскорбительное отношение ко мне!

Куми швырнула книжку Йезаду.

— Перестань. Куми, ты напрасно обижаешься, — примирительно сказала Роксана. — Ты же знаешь, как трудно ухаживать за папой, я имею в виду расходы.

— И физическое напряжение тоже, — добавил Йезад, — нечего скромничать. — Он обратился к Джалу: — Она так выматывается к концу дня, что на нее смотреть страшно.

— Что делать. Помните Арджани с первого этажа? Они наняли для больного отца профессиональную сиделку, а та довела его до пролежней! — Куми пожала плечами. — Рокси получает удовлетворение от ухода за состарившимся отцом. Можешь ее спросить, если мне не веришь.

— Это правда, — согласилась Роксана, — и я бы со всем прекрасно справилась, если бы папиной пенсии хоть на лекарства хватало бы. Правительству должно быть стыдно — такие ничтожные пенсии!

— Если бы правительство знало, что такое стыд, у нас бы многих проблем не было, — вздохнул Джал.

— Да уж, — вздохнула и Роксана. — Так вы можете доплачивать разницу из денег с папиного счета?