Хихикнул только он один. Джал жестикулировал, как регулировщик на перекрестке, руководя санитарами, которые наконец двинулись к парадному, шлепая тяжелыми сандалиями. Гулко зазвучали их шаги на каменной лестнице, отмечая шлепком каждую ступеньку.
Добравшись до первой площадки, санитары поняли, что носилки едва ли удастся развернуть. Они попробовали наклонить их, и Нариман с силой вцепился в края, чтобы не выпасть.
—
Санитары огрызнулись, стали доказывать, что единственный способ — провести носилки над перилами с помощью Джала и женщин. Роксана голосила, что это слишком опасно, и умоляла Куми увезти папу домой, обещая приходить через день и оставаться на ночь, чтобы Куми было полегче.
Наконец носилки были подняты повыше и пронесены над перилами. Маневр пришлось еще дважды повторить, но в конце концов их втащили на третий этаж. Джехангир ждал у дверей.
— Отойди в сторонку,
— С дедушкой все в порядке?
— В полном порядке. — Она погладила его по голове. — Можешь сам спросить у дедушки. Он же может говорить. У него только лодыжка сломана. Так, Рокси, куда нести папу? Решай, пока санитары здесь, одни мы не справимся.
— Уложим папу на диван, где у нас Джехангир спит, ты согласен, Джехангир?
— Конечно!
Дедушка показался ему таким маленьким и жалким на носилках, что он просто возликовал, увидев его улыбку и услышав тихое «спасибо».
— Пожалуйста, дедушка.
— Мой чемодан и судно остались внизу, — напомнил Нариман, адресуясь ко всем сразу.
— Сию минуту принесу! — вызвалась Куми, которой сильно хотелось улизнуть.
Санитары с трудом уложили Наримана на диван — диван был уже кровати, а в комнате не было места, чтобы вплотную придвинуть носилки и переложить пациента одним движением. Пришлось поставить носилки на пол и поднять Наримана на руках.
— Ох! — вскрикнул он.
Роксана непроизвольно зажала себе рот рукой.
Джал расплатился с санитарами и выпроводил их.
Придвинув стул к дивану, он уселся рядом с Нариманом и погладил его по руке.
— Ну, вот и все, папа. Надеюсь, мы тебя не замучили. Ты знаешь, Рокси, он у нас отважный солдат, за целую неделю ни разу не застонал.
— Не столь уж и отважный. Я достаточно настонался с этим стульчаком.
Роксана спросила, при чем тут стульчак, если папе не разрешено вставать с постели?
Запыхавшаяся Куми вошла в комнату с чемоданом и с завернутыми в газету судном и уткой, проклиная неработающий лифт.
— Ты что думаешь, мы нарочно хотели помучить папу? — вспыхнула она. — Мы считали, что стульчак будет удобней для него.
— Оказалось, ошиблись, — разъяснил Джал. — Когда нет опыта, можно ошибиться.
Перед уходом они рассказали Роксане, как давать папе лекарства: от болезни Паркинсона, от остеопороза, от давления. Роксана хотела все записать, но Нариман остановил ее:
— Я все это знаю наизусть.
Куми отозвала сестру в сторонку и прошептала ей на ухо, чтобы она не очень полагалась на него.
— Он забывает и часто путает слова.
Прощались дружелюбно и весело, Джал пошутил, что через три недели надо будет устроить соревнования по бегу между папой и Джехангиром.
— И придется дать папе хороший гандикап, иначе у Джехангира не будет ни шанса.
Куми заявила, что им будет одиноко без него.
— Поскорее возвращайся, папа! — Она поцеловала его в щеку и помахала с порога.
* * *
Прежде всего нужно проветрить комнату, сказала Куми по возвращении в «Шато фелисити». Ей казалось, что запах пропитал всю квартиру, включая даже кухню.
— Ну что ты говоришь, — пытался урезонить ее Джал, — не так уж и пахнет.
— Возможно, ты и обоняние теряешь, а не только слух. Тебе надо обратиться к доктору.
Она распахнула окна и двери во всех семи комнатах, включила все потолочные вентиляторы, не страшась пыли. Пыль можно потом вытереть.
— Как странно, — сказала она часа через два, — я все равно чувствую запах даже в маминой комнате пахнет, хотя она так далеко.
— Скорей всего, запах у тебя в голове. Это чисто психологическое.
— Если я чувствую запах и он меня беспокоит, то какая разница, где он?
— Верно. Если он у тебя в голове, так ничто не поможет. Как кровь на руках леди Макбет, помнишь? Все благовония Аравии, все твое мытье и проветривание не сможет удалить его.
Куми ответила, что ее достаточно раздражает вонь, можно обойтись и без глупых комментариев.
— Заговорил как папа — так же мрачно и театрально. Лучше помоги мне с работой.
Остаток дня они провели за тщательной уборкой комнаты Наримана. Постельное белье нужно было замочить с мыльным порошком в одном ведре. Клеенку — в другом. Сняли шторы с окон. Все в комнате — ночной столик, комод, шкаф, оконные рамы, дверь, абажур и лампочка, — все было вымыто раствором деттола и насухо вытерто.
Вечером Джал объявил, что с него хватит. Он уселся в полумраке гостиной; Куми продолжала мыть и тереть.
Около восьми Куми пришла спросить, устроит ли его яичница с картофелем на ужин. В гостиной было уже совсем темно.
— Я не голоден, поужинай одна.
Ей тоже не хотелось есть.
— Давай просто выпьем моего малинового шербета. Мы слишком устали, чтобы есть, а вот выпить холодненького…
Выходя из комнаты, она протянула руку к выключателю, но Джал попросил не зажигать свет.
Возвратившись с подносом, она услышала, как брат вздыхает в темноте. Поставила поднос на стол и зажгла настольную лампу.
— Джал? Что не так?
Он покачал головой.
Куми села напротив него и подала ему стакан.
— Выпей, это освежит тебя. Мы просто измотаны. Мне тоже не по себе.
Он снова покачал головой:
— Что мы наделали, Куми?
— Ничего. Ничего мы не наделали. Не будь слюнтяем.
Но ей было тошно. Она заставила себя отпить глоток.
— Так надо было. У нас не было выбора.
Слова не шли, и она выключила лампу.
Глава 6
Немного придя в себя после визита Джала и Куми и негодования, вызванного их поведением, Роксана стала с беспокойством думать, как отреагирует на события Йезад. Конечно, ему нравится общество папы и папино чувство юмора, но семейные встречи бывают не так уж часто и длятся недолго — никакого
