– Лукас, какое бы решение ты ни принял… Но если это неправильное решение… еще не поздно все исправить, – сказала Ребекка. Одна из близняшек заворочалась в своей кроватке, и Ребекка покачала ее, чтобы успокоить. – Это урок, которого, к сожалению, не усвоил Джуда. Никогда не поздно все исправить.
Дилани закончила заниматься посудой и, повернувшись, чтобы выйти из кухни, наткнулась прямо на Лукаса.
– Извини, – сказала она.
– Нет проблем.
– Я звонила тебе. Честно говоря, несколько раз. Хотела узнать, как у тебя дела.
– Я в порядке, кажется, – ответил он.
Дилани кивнула.
– Ну, мне надо ехать в клуб. Шеннон просто помешана на тренировках, и если я не появлюсь там ровно в двенадцать, она сойдет с ума.
Лукас промолчал. Он не знал, как начать разговор. Как рассказать Дилани, что он чувствует к ней. Простит ли она его за то, что он сомневался в ней, за то, что не защитил ее? Царапина на ее шее была едва заметна. Это была лишь неглубокая рана. Но когда Лукас смотрел на нее, у него к горлу подступала дурнота. Что, если бы порез был глубже? И тут же возникала другая мысль: что, если Джуда вовсе и не хотел, чтобы это было больше чем царапиной?
Дилани прикоснулась рукой к его щеке.
– Лукас, он был твоим лучшим другом. Трудно даже себе представить, что ты должен чувствовать и как можешь справиться с такой потерей. Но ты в ответе за его действия не больше, чем, скажем, Ребекка или малышки.
– Я знаю это.
И все-таки он винил себя за то, что случилось, и за все, что почти случилось в тот вечер на ранчо.
– А мне кажется, ты не до конца осознаешь ситуацию. Джуда был тебе как брат. И если бы я была на твоем месте, не знаю, как бы я поступила. Я знаю, что люблю тебя. Ты для меня один из самых главных людей в мире. Но если бы мне пришлось принимать решение, когда бы речь шла о Фиби, не знаю, смогла бы я нажать на курок.
– Джуда мог убить тебя. Я должен был без промедления защитить тебя.
– Он не убил меня. Мог бы, хотел ли… – она пожала плечами, – но выбор, который он потребовал от тебя сделать, был нечестным. И все же ты не можешь всю оставшуюся жизнь истязать себя. Или ненавидеть его.
Одна из близняшек заплакала.
– У них больше никого нет, Лукас. И ты им будешь очень нужен всегда. А значит, ты должен быть сильным.
Лукас стиснул зубы. Дилани потянулась к его губам и нежно поцеловала.
– Когда ты справишься с этим… позвони мне.
Она ушла. Никогда в жизни Лукас не чувствовал себя таким одиноким.
Глава 42
После того как софиты погашены и облетевшие блестки выметены, так приятно просто вернуться в обычную, прежнюю, реальную жизнь.
– Привет, Шеннон, Дилани здесь?
Шеннон кивнула, ее мелкие кудряшки заплясали вокруг лица.
– Правда, она только что начала занятия в балетном классе; освободится, наверное, не скоро.
– Это класс Пенни, верно?
– Верно.
– Замечательно.
Лукас поспешил в зал, где девочки разминались, принимая то одну, то другую позицию, а Дилани ходила вдоль ряда, поправляя положения их рук и ног.
– Спинки прямо, руки крепче. Третья позиция. Ноги мягче, стопы ровнее. Четвертая позиция…
Она услышала хихиканье за своей спиной. Опять эта Пенни!
Дилани покачала головой, повернулась и увидела шепчущихся Пенни и Лукаса.
– Это совершенно недопустимо, – сказала она, скрестив руки на груди. – Пенни, ты не хочешь поделиться своим секретом с остальным классом?
Пенни согласно закивала, качая кудряшками, но Лукас закрыл ей рот рукой.
– Я просто сдержал обещание, которое дал Пенни.
– Какое обещание? – растерянно заморгала Дилани.
– Я обещал ей, что когда решусь просить твоей руки, она будет первой, кто об этом узнает.
Пенни подпрыгнула и попыталась сделать пируэт и колесо.
