глаза попалась знакомая фляга… Зачем же убивать человека, если можно его угостить?
Вытащив пробку, я аккуратно плеснул «нектар» в приоткрытый рот. Сотник машинально сглотнул, потом резко вскочил с кровати, хрипя и держась за горло. Заметив меня, он кинулся к висевшему на удерживавшем палатку шесте топору, но, запнувшись о предусмотрительно выставленную мною ногу, шумно рухнул и больше не суетился.
Замерев, я прислушался, полагая, что этот боров своим падением перебудил весь лагерь. Однако все было спокойно. Облегченно стерев со лба выступивший пот, я принялся за работу.
Найдя свои вещи — вплоть до нижнего белья — почти в полной целости и сохранности, я быстро покидал барахло в какой-то мешок. Поразмыслив, добавил туда тряпье Сефера. Перевернув неподвижного сотника на спину, срезал с его пояса свой приятно потяжелевший кошель, злорадно помахал им перед окаменевшим лицом оппонента и любезно прикрыл яростно наблюдавшие за мной глаза.
Сзади раздался легкий шум, и я, выхватывая меч, резко обернулся, готовый к самому неприятному. Но это всего лишь сопящий Сефер влез в узкую дыру.
— Ты чего приперся?! — прошипел я с облегчением.
— Он мертв?
— Нет, — я показал на флягу, — хлебнул лишку этой дряни.
Сефер, внимательно осмотревшись, радостно схватил топор и нежно погладил щедро усыпанную самоцветами рукоять.
— Это называется воровство! — упрекнул я его.
Презрительно фыркнув, он неблагодарно напомнил мне об изъятой у связанного мага книге.
— То был трофей! — нашелся я, прикидывая, что бы еще прихватить у сотника на память.
Однако мародерствовать времени не оставалось. Влив остатки отравы в неподвижного страдальца, я вытолкнул мешок с вещами на улицу, выполз сам и, дождавшись Сефера, мягко побежал к деревьям, надеясь, что никто нас не заприметит.
— О Мидер! — простонал Сефер, устало падая на траву под большим деревом через три часа изматывающего бега по ночному лесу. — За что ты так сильно не любишь меня?
Я рухнул рядом. Отхлебнув холодной воды из баклаги Сефера, отдышался, постепенно приходя в себя. Наступал тот самый предрассветный час, когда глаза закрываются сами собой, а сон не могут отогнать даже таблетки кофеина с солью.
Быстро переодевшись, я спросил:
— Думаешь, сотник уже очнулся?
— Если не подох, то да, — потерев красные от бессонницы глаза, зевая, ответил Сефер. — И не забудь о Лейрусе. Этот от нас точно не отцепится!
Я выругался, вспомнив мстительного старикашку, который, надо полагать, уже нашел способ освободиться и, вероятно, горит сильным желанием с нами поговорить.
— Надо было прирезать его в болоте вместе с Джайра. И сотника тоже, — пробормотал я, слишком поздно понимая неразумность своей мягкотелости.
Сефер угрюмо согласился.
— Нечего рассиживаться! Пошли, пока нас не догнали! — распорядился я, с трудом поднимаясь на избитые ноги. По счастью, обутым идти намного легче, а таблетки все-таки побороли сон — пусть и ненадолго.
Сефер рьяно рванул вперед. Его длинные костыли мерили землю на удивление быстро. Не желая отставать, я припустил за ним, стараясь не натыкаться на стволы деревьев.
Через некоторое время Сефер радостно вскрикнул и остановился. Присмотревшись, я разглядел сквозь густую растительность белую полуразвалившуюся стену, порядком поросшую мхом. Поспешив за кинувшимся к ней Сефером, проскочил в узкую калитку и оказался в обширном дворе, вымощенном скелетами, часть из которых была в проржавевших доспехах.
— Это храм Мидера, — благоговейно прошептал Сефер. — Здесь, наверное, сотню лет никто не бывал — кроме меня.
— Считаешь, здесь нас не найдут? — усомнился я.
Сефер отрицательно покачал головой и задумался.
— Где-то здесь должен быть потайной ход, ведущий к алтарю, — пробормотал он. — Я нашел его в детстве. Подожди, сейчас вспомню.
— Советую поторопиться. Мы не так уж далеко оторвались! — на всякий случай напомнил я.
Сефер кивнул и, схватив меня за рукав, потащил за собой, по ходу выискивая ориентиры. Осторожно обходя перевернутые— кадильницы, провел по храму через множество узких ходов и остановился в зале, несушей на себе следы былой роскоши. Посреди нее одиноко возвышался темный деревянный трон с украшенными резьбой костяными подлокотниками. Пока я озирался по сторонам, Сефер подошел к разодранному гобелену, бережно отодвинул его и попросил у меня меч. Взяв клинок, он внимательно изучил стену, глубоко вогнал лезвие в невидимую щель и с силой нажал на рукоятку.
С негромким щелчком стена отошла в сторону. Я нырнул в темноту, стараясь не отстать от спутника. Дверь захлопнулась, погрузив нас в полную темноту.
— Сефер? — чиркая зажигалкой, позвал я.
— Иди смелее, — отозвался он, — впереди только один поворот.
Держась за стену и периодически освещая путь, я осторожно пошел, стараясь не отрывать ноги от каменного пола. Через пару минут повернул и, увидев впереди неясное мерцание, невольно прибавил шагу.
Сефер уже уютно устроился в небольшом помещении. Я с удивлением осмотрелся, пытаясь понять, что же служит здесь источником света. Ни ламп, ни факелов не было. Исследовав сложенные из крупных плит темного камня стены и невысокий потолок, я убедился, что они точно не светятся. Как и мрачный жертвенник.
— Откуда свет?! — не выдержав, спросил я самодовольно улыбавшегося Сефера, безуспешно пытавшегося придать лицу загадочное выражение.
— Это свет Мидера, — пояснил он.
Уточнять подробности я не стал — к его большому огорчению. Растянувшись на холодном полу, сунул руки за голову и мгновенно уснул.
Проснувшись, я поднялся с пола, растер онемевшие филейные части. Потом вытащил из наплечной сумки мясо с хлебом, которые должны были послужить обедом сотнику, и пнул спящего Сефера. Он сел и потянулся, издав протяжный стон. Я никак не отреагировал — просто впился зубами в мясо.
— Не пора ли выбираться отсюда? — спросил я, разжевав довольно жесткий кусок.
— Зачем? — удивился Сефер. — Здесь нас никто не найдет. Можно переждать несколько дней.
— Вот еще! — возмутился я. — И не подумаю время терять!
— Почему? — Он непонимающе уставился на меня. — Что тебя гонит?
— Мне надо в Солонар, — терпеливо объяснил я. — Именно туда, и как можно быстрее.
Ворча, Сефер поднялся, прицепил топор к поясу, всем своим видом давая понять, что если его поймают, то исключительно по моей вине.
Вскоре мы выбрались из храма на залитую луной поляну, со всех сторон окруженную густым лесом. Сефер посмотрел по сторонам и уверено двинулся вперед, не говоря ни слова, — видимо, все еще злясь на мою безрассудность. Стараясь не отставать, я быстро шагал за ним.
Внезапно Сефер замер. Из леса вышел сотник в разорванном плаще и, оскалившись, вытащил тонкий стилет.
— Я знал, что вы отправитесь в лес Гести, но вам до него не дойти!
Прежде чем я успел обнажить меч, он бросился на меня. Я попытался увернуться от удара, но сотник оказался проворнее: лезвие скользнуло по ребрам, и горячая кровь залила мой бок.
Рыча от боли и ярости, я кинулся на него, схватил одной рукой за горло, пытаясь второй удержать стилет подальше от себя.
— Ты мне за все ответишь, щенок! — безумно вращая глазами, прохрипел он, отбросил стилет, широкой ладонью накрыл мой загривок и яростно ударил меня лбом в переносицу.
В глазах потемнело. Острая боль заставила ослабить хватку. Сотник, крутнув мою шею, повалил меня на
