Михайловский очень скоро присоединился к этим поискам, хоть Силин и возражал против его участия:
– Слабы вы еще, Даниил Петрович...
– Ничего, на мне давно все как на собаке зажило!
Он и в самом деле чувствовал себя вполне сносно, лишний раз убедившись в том, что в экстремальных обстоятельствах человек способен восстановиться очень быстро. Одна мысль, одно желание владело им – найти Еву.
Но тайга не хотела ее возвращать.
По смиренному, строго-печальному лицу лесника Михайловский уже давно прочитал приговор, но все еще не хотел ему верить.
– Вот что, Даниил Петрович, – не выдержал, все-таки сказал Иван Платонович в один из дней. – Делать вам тут больше нечего, не тратьте попусту сил. Лето на исходе, скоро холода ударят: в Москву ехать вам надо...
– Я никуда не поеду.
– Полно, Даниил Петрович! – сурово сказал лесник. – Не маленький, поди, сами все понимаете... Надежды нет. Уж сколько мы Еву Борисовну здесь искали!
«Надежды нет, – эхом отозвалось в голове у Михайловского. – Каркнул ворон – Nevermore...»
Они спустились к тому месту, где река впадала в Байкал.
– Здесь я одно из своих транспортных средств прячу... – Лесник вывел из кустов моторку. – Пойдете вдоль берега, так что вряд ли заблудитесь. Ветер тихий, не штормит – скоро будете в Рыбине – поселке, что в том направлении. Может, там что о супруге вашей известно будет... Да, в Рыбине человек хороший живет, Осип Нилыч, Тонин крестный... У него рация есть, по ней вертолет можно вызвать, ежели что. Заберут вас отсюда... Я бы с вами поехал, Даниил Петрович, но Тоню одну оставить не могу. Бензина хватить должно, полный бак. Управлять умеете?
– Да, могу...
Михайловский сел в лодку, Силин оттолкнул ее от берега.
– Удачи!
– А лодка? – крикнул Михайловский, заводя мотор.
– Нашли о чем беспокоиться... Да Осип Нилыч потом мне ее вернет при первой оказии!
Михайловский плыл вдоль скалистого, заросшего соснами берега и то и дело поглядывал на него. «Где ты, Ева? Куда пропала?..»
Вода вблизи берега была голубовато-серой, очень прозрачной – даже видно цветные камни на дне. Казалось, опусти за борт руку, зачерпни камешков... Но Михайловский знал, что этому ощущению нельзя верить, на самом деле глубина озера – метров тридцать-сорок. Оптический обман, одним словом.
Чуть подальше вода мерцала зеленоватым блеском – от диатомовых водорослей.
Михайловский довольно долго плыл вдоль скалистых, неровных, извилистых берегов, но скоро они стали более пологими. А потом увидел нечто вроде небольшого залива.
Посредине возвышался гигантский валун, и на нем сидели, судя по одежде, какие-то местные жители. Эвенки или кто еще...
Михайловский, подплыв ближе, заглушил мотор – он хотел спросить о Еве, не встречалась ли она кому здесь.
– Эй, привет! – крикнул он, задрав голову и размахивая руками, когда лодка уперлась носом в прибрежный песок. – Не подскажете ли...
Но закончить фразу не смог. Что-то странное было во всей этой картинке, какой-то очередной оптический обман.
Одной из сидевших на валуне была девушка, вернее – еще девочка, с длинными черными косами, круглым личиком и узкими щелочками глаз. Другая – та, что сидела рядом с девочкой, была одета точно так же – в
Дыхание у Михайловского сбилось.
– Ева? – сказал он.
Светлые длинные волосы лежали у нее на плечах, ярко-серые, точно отражавшие блеск байкальской воды – глаза... Она и не она!
– Данька? – удивленно и вместе с тем довольно спокойно отозвалась та. Голос был тоже ее, Евин.
– Господи, ты... – Он все еще не мог поверить своим глазам.
– Кто это? – обернувшись к Еве, спросила девочка с черными косами.
– Познакомься, Долчан, это – мой муж...
– Муж? – Юная аборигенка по имени Долчан глубокомысленно почесала пальцем кончик носа. – За тобой приехал?
– Я не знаю... – растерянно пробормотала Ева. – Даниил, ты за мной приехал? – спросила она уже громче.
– Не говори чепухи! – застонал он и схватился за голову. Это была она – Ева... Точно – она, а никакой не оптический обман! Ева – его жена. Ангел и демон в одном обличье. Ева, с которой было невозможно жить, но без которой жить было тоже нельзя.
– Ну, я не знаю... – повторила она, пожав плечами. – Может, ты тут просто прогуливаешься?..
– Прогуливаешься!.. – ахнул он. – Люди добрые, вы послушайте, что она такое говорит...
Михайловскому хотелось плакать и смеяться.
– Чего же ты сидишь? – укоризненно спросила девочка у Евы. – Иди к мужу, однако.
– Иду, – со вздохом сказала Ева и поцеловала Долчан в лоб. – Спасибо, спасибо вам за все... Особенно бабушке твоей – спасибо!
Она спустилась с валуна, легко запрыгнула в лодку к Михайловскому, села на носу, напротив него.
Надо было обнять Еву, надо было сказать что-нибудь этакое, приличествующее случаю – прочувствованное и пафосное, но ничего этого Михайловский делать не стал. Во-первых, если бы он сейчас стал обнимать Еву, то точно бы задушил ее – от избытка чувств, так сказать... А во-вторых, все прочувствованные слова почему-то вылетели у него из головы.
Он завел мотор, и лодка, рассекая волны, помчалась вперед.
– Тебе идет... – крикнул он, стараясь перекричать мотор.
– Что?
– Я говорю – тебе идет... – Он кивнул на ее одеяние.
– А ты похож на первобытного человека! Ну и щетина...
– Да что щетина – я тут с бородой ходил!
– Хотела бы я тебя видеть! – засмеялась Ева.
И тут Михайловский отвернулся. Горло перехватил спазм – он понял, что заплачет, если скажет еще хоть слово.
Всю остальную дорогу они молчали, и только когда впереди показались крыши изб и деревянные мостки у берега, уходящие в воду, Михайловский обронил:
– Ну, вот и приехали...
И, уже стоя на земле, он сказал:
– Где ты была? Я тебя искал...
– И я тебя искала! – улыбнулась Ева. Тогда он отвел прядь волос от ее лица и обнял ее. Сколько они стояли так – неизвестно. Наверное, очень долго...
– Давай мириться, – глухо пробормотал он.
– Давай! – с радостью, немедленно отозвалась она.
Он поцеловал ее, чувствуя, как слезы все-таки щиплют глаза.
– А золото? Ты нашел золото? – спросила она.
– Нет. Все сгорело. Все те бумаги, которые могли мне помочь... – тихо уронил он.
– Ну ничего, еще все впереди! – подбадривающе произнесла она.
– Ты мое золото... – Он снова и снова целовал ее лицо. – Мне ничего не надо... Мне только ты нужна!
