– Что это значит? – негромко спросила Клава у Руслана Медведева, стоявшего рядом в толпе зрителей.

– Журналисты репортаж снимают, – повернулся к ней Руслан.

– Откуда они взялись?

– Говорят, их Светкин отец на нашу школу натравил, – шепотом пояснил Руслан.

– Во дела… Но Электрон же ни в чем не виноват! – возмутилась Клава.

– А кого это волнует! Для журналистов главное – словить сенсацию, – пожал плечами Руслан. – В общем, их тоже можно понять – работа такая…

– …конечно, порка розгами уже не существует, но иные учителя все еще позволяют себе наказывать своих учеников по старинке. Можем ли мы с этим мириться? Вопрос остается открытым. Ведущий десятого канала Иннокентий Бурдовский… Так, Палыч, а теперь снимаем интервью с жертвой. Где жертва, елки- палки?!

– Она здесь! – пискнула Жанна Парщикова и подвела к камере Свету Родченко.

Клава глазам своим не поверила – Родченко, первая красавица и самая стильная девушка школы № 5555, была одета в сиротское какое-то платьице в горошек, разбитые кеды, на голове – льняной платочек, под который были спрятаны ее роскошные светлые волосы. И самое главное, – левая рука Родченко была упакована почти целиком в гипс, так что Света чуть не падала вперед от его тяжести. Немудрено, что за свободную руку ее поддерживала Парщикова.

– Раз, два, три… Снимаю! – крикнул оператор.

– Светлана, что с вами произошло, расскажите? – немедленно сунулся к Светке с микрофоном Иннокентий Бурдовский.

– Позавчера, перед последним уроком, я подошла к учителю физики, – слабым, дрожащим голосом начала Родченко. – Я ему сказала: «Петр Никифорович, умоляю вас, позвольте мне исправить годовую оценку…»

– Вы считаете, ваш учитель незаслуженно придирался к вам? Сознательно занижал отметки? – снова сунулся ведущий.

– Да, – несчастным голосом подтвердила Света. – И вот вчера… Нет, я не могу! – глубоко трагичным голосом воскликнула она и зарыдала.

– Так, Палыч, лицо жертвы – крупным планом! – скомандовал Бурдовский. – Чтобы видно было, как слезы по щекам текут…

Клава смотрела на все происходящее с открытым ртом. Что творится?!

Зачем у Светы на руке гипс? Ведь у нее только ссадина на запястье, и все! А этот странный наряд? Под бедную сироту она косит, что ли… А эти крокодиловы слезы!..

На крыльце появился Электрон – бледный и спокойный.

– Господа, – обратился он к журналистам. – Справедливости ради – может, вы и у меня интервью возьмете? Я – тот самый сатрап и злодей, который зверствует на уроках.

– Палыч, что, снимем его? – нерешительно обратился Бурдовский к оператору. Тот кивнул, и Бурдовский сунул микрофон Электрону.

– Ситуация действительно сложилась очень странная, – решительно начал Петр Никифорович. – Начну издалека. С осени прошлого года Светлана Родченко решительно отказывается учиться. Вот ее контрольные и самостоятельные работы… – Электрон открыл папку. – Число, фамилия, задание, а вместо решения – чертики, крестики-нолики, какие-то орнаменты. Я неоднократно пытался беседовать с ее отцом…

– Все это ложь! – крикнула Света. – Это не мой почерк.

– Света, что с тобой? – тихо спросил Электрон. – Что ты хочешь доказать? Оглянись – сколько зрителей пришло на этот спектакль…

– Нет, не могу на это смотреть! – волнуясь, Клава попятилась назад, сквозь толпу любопытствующих. – Эй, народ, Балашова никто не видел?

– Нет.

– Балашова? Вроде нет.

– Не-а, не видели!

– Говорят, его сегодня не будет. Явится только на педсовет!

«Где же он?» – в отчаянии подумала Клава. Школа бурлила и кипела. Это были последние майские денечки – все темы пройдены, контрольные сданы, оценки выставлены. Никто решительно не хотел учиться…

И вместо того чтобы идти в класс, Клава отправилась в парк.

Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что Дениса она найдет там.

Раннее утро было свежим и прохладным, неистово чирикали воробьи в зеленой листве. Мимо спешили люди – на работу, еще по каким-то делам… Огромный универмаг был еще закрыт, и Клаве пришлось обходить его стороной.

В парке было тихо и почти безлюдно.

Клава по центральной аллее добрела до его середины, остановилась у пруда. Летнее кафе было тоже еще закрыто, пластиковые столы и стулья свалены в одну кучу.

«Собственно, а почему я решила, что Денис сейчас бродит где-то здесь?» – с досадой подумал Клава и села на поваленное дерево возле пруда. На зеркальной поверхности отражались розовые облака.

– Привет, Рыжая.

Клава вздрогнула и повернула голову. Рядом стоял Денис.

– Ой, я так и знала, что встречу тебя! – вырвалось у нее.

Он сел рядышком.

– В школе журналисты. Такое творится… – сообщила Клава. – Ты придешь на педсовет?

– Да, конечно. Я же свидетель, – с мрачным спокойствием ответил Денис и встряхнул головой, отбросив назад свою длинную челку.

– Очень хорошо… Я уж беспокоиться начала, что за Электрона никто не заступится! – обрадовалась Клава.

Денис ничего не ответил. И тут Клаве стало как-то не по себе.

– Балашов… – неуверенно пробормотала она. – Ты… Ты ведь не будешь свидетельствовать против Петра Никифоровича?

– Клава, мы уже не дети. Мы обязаны думать о будущем, обязаны просчитывать сейчас каждый свой шаг.

– Денис, я не понимаю! – в смятении воскликнула она. – О чем это ты?

– Света – слишком серьезный противник. Она способна на все – лишь бы доказать свою правоту. Кроме того, она обещала, что в случае победы попросит своего отца помочь мне. Он очень влиятельный человек, с деньгами и связями, а я хочу поступать в один серьезный институт, туда просто так не пробьешься…

– Так ты – продался?! – в отчаянии воскликнула Клава. – Ты продался им! Да?..

– Не говори так. Собственно, а чего ты переживаешь? Ну выгонят Электрона из нашей школы, ну пойдет он работать в другую… Учителя-то всегда нужны! Он классный специалист, он не пропадет.

– А его репутация?

– Брось… К осени все забудется. Светке только одно надо – выгнать его из школы, и все.

– Твоя Светка – чудовище. Монстр! Я не понимаю, как она может тебе нравиться… – с отчаянием произнесла Клава.

– Она мне и не нравится. Я же сказал – мне нравишься только ты.

Клава растерянно захлопала ресницами. Конечно, она подозревала, что Денис Балашов к ней неравнодушен, но такого откровенного (откровенней некуда!) признания она все-таки не ожидала.

– И что же теперь делать? – шепотом спросила она.

– Нам придется скрываться. Если Светка узнает… – Он взял прядь ее волос, осторожно намотал их себе на палец.

– Мину-утку… – Она отвела его руку в сторону. – Это что же получается: ты на виду у всех – со Светкой, а тайно…