– Привет! – услышала Клава.

Она бродила по парку одна и совсем не ожидала, что кого-то здесь встретит. Рядом стоял Глеб Аверин.

– Привет, – равнодушно ответила она. Вот если б на месте Аверина был Денис Балашов…

– Что делаешь? Ждешь кого-то?

– Никого я не жду, – буркнула Клава. – Просто так гуляю. Настроение – хуже некуда…

– Это ты зря. Идем, на качелях покатаю.

– Аверин, ты что? Детский сад какой-то… – огрызнулась Клава. – Тоже мне веселье – на качелях кататься!

– Идем, – упрямо потянул он ее за собой.

Они вдвоем залезли на высокие качели в виде кораблика, встали друг напротив друга.

– Держись крепче, Кошкина.

– Сам не свались!

Сначала «кораблик» едва сдвинулся с места. А потом стал все быстрее и быстрее набирать скорость. Раз – и уже ветер свистит в ушах. Два – и качели взметнулись над кустами сирени.

– А-а… – заорала Клава – рыжие ее волосы полоскались вокруг лица, лезли в глаза.

– Что, страшно?

– Сам не испугайся!

Они хохотали и орали друг на друга, то взлетая над землей, то снова опускаясь вниз. Никакой тоски и грусти! «И почему это раньше Глеб казался мне занудой? Вполне нормальный парень, веселый… Хотя, конечно, до Дениса ему далеко!»

Потом, до хрипоты наоравшись и насмеявшись, они слезли с качелей, упали на траву. Мимо по зеленому лугу носились любители воздушных змеев – пытались запустить их в небо.

– Облако похоже на автомобиль, – сказала Клава, глядя ввысь. – Вон видишь?

– Где? – спросил Глеб, заложив руки за голову. – Да какой же это автомобиль, это верблюд.

– Сам ты верблюд! Левее смотри.

– А, точно… Скоро пятница, не забыла?

– Ну и что? – Клава села, обхватила колени. – Это ты про вечеринку?

Она вдруг представила на вечеринке Свету с Денисом. Смотреть на них, умирать от ревности и тоски… «Рыжая, а ведь ты мне тоже…» Интересно, о чем он хотел сказать тогда? Рыжая, ты мне тоже нравишься…

– Давай не пойдем, – вдруг сказал Глеб, закусив в зубах травинку. Он сел, обхватив колени. – Смотри, у того мальчишки получилось…

В самом деле, одному из пацанят удалось запустить воздушного змея. Ныряя и подскакивая, змей летел высоко в небе, почти доставая до золотистых облаков.

– Что?

– Я говорю – давай не пойдем.

– Светка рассердится.

– Да плевать.

– Я пойду, – нерешительно произнесла Клава.

– Ладно, и я пойду, – вздохнул Глеб.

– Аверин, я тебя не понимаю! – рассердилась Клава.

– Да чего там… Вот ты скажи честно – тебе хочется идти?

– Нет, – не раздумывая, ответила Клава.

– Тогда почему идешь? – строго спросил Глеб. – Знаешь, в чем заключается счастье?

– В чем? – удивилась Клава. Она все еще не понимала, к чему тот клонит.

– В том, чтобы быть самим собой. Хочешь – идешь, не хочешь – не идешь. Все просто.

– Да куда уж проще! Хочешь – дома поджигаешь, хочешь – на людей из окна плюешь… Весело! Если все надумают свои желания исполнить, такое начнется!

– Нет, я о другом. О том, что человек сам решает, как ему жить, каким быть, – возразил Глеб.

– Мину-утку! – взвилась Клава. – Ловлю тебя на слове, Аверин, – ведь тебе тоже не хочется идти к Родченко?

– Да, – кратко подтвердил тот.

– Тогда зачем идешь?

– Затем, что там будешь ты. Я хочу быть там, где ты.

Клава замолчала. «Яснее некуда… – в смятении подумала она. – А я с ним спорю! Вот уж не ожидала, что нравлюсь этому зануде Аверину…»

– Еще какие вопросы? – совершенно спокойно, как ни в чем не бывало спросил Глеб.

– Больше вопросов нет… – промямлила Клава. Она чувствовала себя очень неловко. И чего теперь ей с этим Авериным делать? Сказать – отстань, Глеб, меня твои чувства совершенно не интересуют? Или – ах, Глебушка, как жаль, что я не могу ответить тебе тем же!..

– Если я не приду на вечеринку, Света отомстит мне… – снова брякнула Клава.

– Да как, как она тебе отомстит? – фыркнул Глеб. – Нужна ты ей…

– Нужна! Она мне, между прочим, дружбу предлагала. А я отказалась. Она… ну я не знаю, как это объяснить… Она как будто заинтересована во мне. Почему – не знаю. Наверное, Парщикова совсем ей надоела!

– Родченко не посмеет тебе отомстить, – мрачно произнес Глеб, отбросив от себя травинку. Встал, протянул руку Клаве, помог и ей встать с травы.

– Родченко как раз из тех, которые делают что хотят, согласно твоей же теории, – сказала Клава, глядя Глебу прямо в глаза. – И ей плевать на других людей…

– Я не позволю ей мстить тебе. Ни тебе, ни Зине Хромовой, ни кому другому… Сколько можно терпеть эту Родченко! – с холодной яростью произнес Глеб. – Надо всем классом объединиться против нее. Всем-то она напакостить не сможет, ведь так?..

– Да, а ты не в курсе? – встрепенулась Клава. – Почему Родченко перешла к нам в школу?

– Не в курсе. Но можно догадаться – наверняка не нашла в старой школе общего языка с одноклассниками… Таким людям, как она, везде плохо. Она на каждом углу видит врагов.

– Похоже на правду… – пробормотала Клава.

– Ладно, потом еще поговорим, – Глеб посмотрел на часы. – Тебя проводить?

– Нет, спасибо, я еще тут побуду, – отказалась Клава. – До завтра.

– До завтра!

Глеб ушел.

Клава после этого разговора чувствовала себя как-то странно. С одной стороны, ей нравился Денис Балашов, но с другой… Глеб Аверин был вовсе не таким занудой, как ей казалось раньше.

И тут Клава увидела Зину Хромову.

Та быстро шла по асфальтовой аллее мимо луга, на плече ее висел все тот же старенький рюкзак, раздувшийся от газет.

– Зина! – замахала руками Клава.

Зина повернула голову и тут же свернула к Клаве.

– Куда торопишься, Зин? – улыбнулась Клава.

– Я? Я маме почту помогаю разносить – газеты, журналы… Вот решила дорогу сократить, пошла через парк. А тут – ты… – принялась смущенно объяснять Зина.

– Молодец. Пошли вместе, а?

Они зашагали рядом.