Я понимаю, что Делмарр прав. Ни одной женщине еще не удавалось одновременно делать карьеру и быть домохозяйкой. Я надеялась, что мне удастся каким-то образом совместить и то и другое. Но, кажется, только мужчине доступно счастье достичь высот в работе и иметь нормальную семейную жизнь.

– Он любит тебя, но любит, чтобы ты была свободна для него в любую минуту, как ему захочется. Ты можешь добиваться своей цели, но только если она не идет вразрез с его планами. Поверь мне. Я старше тебя, и встречался с таким уже миллион раз.

Я гляжу в свою чашку с кофе, которая выглядит как черная дыра, куда меня затягивает.

– Так не должно быть.

– Да, не должно. Но у тебя нет иного выхода. Ведь это – любовь.

Делмарр убирает со стола ноги и резко встает.

– Но сейчас, в эти скорбные дни угасания «Пошива женского платья на заказ» магазина «Б. Олтман», я умоляю тебя выполнить заказ мадам Эшфилд. Два вечерних платья на выход и одно нарядное домашнее платье для приема гостей. У нее ужасная фигура, поэтому не делай их слишком узкими.

– Очередная Красная Дама.

Это одна из наших шифровок Она относится к даме с самыми пышными формами, что была у нас. Делмарр придумал ее, когда снимал с этой дамы мерки, и все цифры были больше красной метки на сантиметровой ленте.

– Как всегда неотразима, – смеется Делмарр.

– С возвращением, Лючия, – вздыхаю я.

Каждый год, уезжая в отпуск, втайне я испытываю страх, что по возвращении мой стол будет пустым и для меня не останется работы. И вот происходит то, чего я так боялась: меня не было здесь месяц, и, вернувшись, я застала мой блистательный замок на третьем этаже самого лучшего магазина Нью-Йорка в руинах. Я иду к своему рабочему столу и достаю коробку со швейными принадлежностями из ящика. Из застегивающегося на молнию кармашка, я вынимаю свою маленькую красную расчетную книжку из банка «Чейс нэшнл». 5 июля 1951 года я выписала чек на семь с половиной тысяч долларов на имя Джона, чтобы он вложил эти деньги в строительство нашего дома. У меня практически ничего не осталось из тех денег, что мне удалось скопить. Если отдел закроется, я буду зависеть от Джона. Но я не хочу становиться зависимой от кого бы то ни было! Я содрогаюсь от мысли, что мне никогда больше здесь не работать.

– Как Италия? – влетая в комнату, спрашивает Рут. Я поспешно убираю расчетную книжку.

– Привет! – со слишком большим воодушевлением говорю я.

Рут целует меня в щеку:

– Что-то случилось?

– Я соскучилась по тебе.

– Послушай, да ты вся трясешься. В чем дело?

– Мы потеряем работу.

– Ты уже говорила с Делмарром? Мы, видимо, чересчур хороши для обновленного «Б. Олтмана». Они хотят, чтобы на каждом этаже продавалась готовая одежда. Представляешь, сколько сюда понавезут всякого барахла? Неопытные швеи будут шить в спешке, воцарятся дешевые ткани, от которых всегда будет вонять краской, сколько их ни стирай. Только представь! Высшее общество Нью-Йорка скоро прикажет долго жить.

– Рут?

Мой голос дрожит, когда я произношу ее имя. Она откладывает карандаш.

– Я отдала все мои сбережения Джону.

– Что ты отдала?

– Все мои деньги.

– И как он ими распорядился?

– Вложил в строительство нашего дома.

– Да, хорошо. – Рут вздыхает с облегчением и сцепляет руки в замок на затылке. – Ты напугала меня.

– Да он не собирался промотать их, – говорю я в его защиту.

– Ладно, ладно. Я в тебе уверена. Лючия, дорогая. Мне тоже нужно кое-что сказать тебе, – наклоняется поближе ко мне Рут.

– Что?

Я пытаюсь взять себя в руки, но у меня в голове вдруг всплывает имя Аманды Паркер и мысль о том, как девушки из высшего общества умеют увести мужчину друг у друга.

– Знаешь, Харви иногда ходит посмотреть скачки. После хедера он пару раз приглашал с собой Джона. А на прошлой неделе, вернувшись домой, Харви сказал мне, что Джон – игрок и ставит на скачках по крупному. Харви выбрал лошадь, а Джон поставил на нее сто долларов.

У меня сердце ухнуло от услышанного. С той самой минуты, когда я заглянула в свою расчетную книжку и увидела, что одна красная черта подведена в конце сведений о накоплениях, меня охватил страх.

– Ты ведь не думаешь, что он ставит мои деньги, а?

– Нет-нет. Я уверена, что он никогда бы не сделал такого. Но я знаю тебя, и то, что ты откладывала каждый цент с того самого момента, как мы начали здесь работать.

– Зачем ему понадобились мои деньги на строительство, если у него так много своих? – размышляю я вслух, а потом смотрю на Рут, которая раздумывает над тем же вопросом.

– Дорогая…

Я прекрасно представляю, что она собирается мне сказать.

– Ты ведь так и не обсудила с ним денежный вопрос? Я качаю головой, а она продолжает:

– Погоди-ка. Прежде, чем принять какое-либо решение, давай все хорошенько обдумаем. Ты ведь дала ему деньги на строительство вашего дома?

– Рано или поздно мы все равно объединили бы наши деньги, – подтверждая свое решение, говорю я. – Я хотела быть полноправным партнером во всем. Что в этом плохого?

– Ничего плохого, конечно. Он ведь скоро станет твоим мужем. Ты должна доверять ему, – по-доброму смотрит на меня Рут. – Меня не волнует, играет ли он на деньги. Знаешь, иногда Харви уходит со своими приятелями пропустить стаканчик и возвращается домой навеселе. Приходится признать это. Одному нужны коктейли, другому – лошади. Что тут попишешь? У каждого свои слабости. Главное, чтобы эти слабости не превращались в привычку.