– Но мы должны, прежде всего, построить дом. Это же наша мечта.
– За дом я уже рассчитался.
Джон делает глоток «Манхэттена» и начинает раздраженно барабанить пальцами по столу.
Есть что-то странное в том, как он это сказал, словно за дом он уже рассчитался, а за все остальное – нет. Я вспоминаю Рут, которая заставила поклясться меня, что я обсужу денежный вопрос с моим женихом. Но я так и не сделала этого. Мне и в голову не приходило, что деньги могут стать причиной споров.
– Хорошо. Я купил его не для того, чтобы ты расстроилась. Я верну его, – говорит он.
– Нет, оно мне нравится.
– А мне показалось, что как раз наоборот.
– Оно мне очень нравится. Ведь мне подарил его ты. Извини, что заставила тебя думать, что я неблагодарная.
– Но получается именно так. Ты думаешь, я, проезжая по центру города, открыл окно автомобиля и выбросил на улицу тысячу долларов с такой легкостью, словно это конфетти? Ты думаешь, что я сорю деньгами ради того только, чтобы поразить окружающих?
– Нет, совсем не…
– Ты мне не доверяешь, да?
– Ты с ума сошел! Я же выхожу за тебя замуж.
– Ты мне
– Если бы не верила, меня бы сейчас здесь не было.
Невероятно, что такой чудесный вечер с таким роскошным подарком обернулся препирательствами. Я перевожу дух.
– Джон. Ну же! Я так переволновалась, что сама не своя. Мне очень нравится это пальто, и я буду надевать его как можно чаще.
Джон успокаивается:
– Ты моя девушка. Я просто хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее.
– Хорошо. Будь по-твоему.
– Давай примерь его, – говорит он, потом достает пальто из коробки и держит его словно полотенце для купальщика, выходящего из воды.
– Сейчас?
– Именно. Я хочу увидеть тебя в нем.
Я встаю и просовываю руки в рукава пальто. Какое же оно роскошное, мягкое и легкое! Пэтси присвистывает.
– Спасибо, дорогой.
Я встаю на цыпочки и целую Джона в губы. Открыв глаза, я смотрю на свое отражение в маленьких зеркалах, которыми украшены стены кабинки. Сотни миниатюрных отражений меня в норковом пальто.
– Джон, ты голоден? – спрашиваю я.
– Не очень. А ты?
– Совсем не голодна. Почему бы нам не уйти отсюда?
Джон улыбается и уходит. Позже я встречаюсь с ним у входа в ресторан. Он приподнимает свою шляпу.
– Куда изволите, мадам?
– Будьте так любезны, отель «Карлайл», – подыгрывая ему, отвечаю я.
До пятнадцатого ноября еще так долго ждать.
Делмарр и Рут прикрывали меня весь август, потому что Хильда Крамер не любит, когда кто-то берет отпуск больше чем на две недели. Но после такого продолжительного отсутствия я с восторгом вхожу в дверь отдела «Пошив женской одежды на заказ». Я так рада возвращению в нашу «святая святых». У меня есть шелк для моего свадебного платья и достаточно историй о моих приключениях в Италии для Рут и Делмарра. Я пришла пораньше, чтобы успеть подготовить свой стол для работы, пока не объявилась вся команда. Теперь я смотрю на доску, на которой мелом записаны работы, которые нам надо выполнить.
Вместо привычной системы корректировок желтым мелком и окончательного варианта розовым, на доске нарисованы символы, которых я прежде никогда не видела. Рабочий стол Рут выглядит так же, но корзины для хранения эскизов какие-то другие. Я толкаю дверь кладовки и вижу, что она забита рулонами с тканью от пола до потолка. Я испытываю замешательство. Возвращаюсь обратно в рабочую комнату, а оттуда иду в кабинет Делмарра. На стене все еще висит подписанная сестрами Макгуайр их фотография, а на его столе все еще стоит круг с палитрой цветов. Я вздыхаю с облегчением.
– Корпоративный шпионаж? – говорит за моей спиной Делмарр.
От звука его голоса я подпрыгиваю на месте.
– Никогда так не делай! – кричу я и через мгновение обнимаю его за шею.
– Что же это, Тальбот не был ласков с тобой? – крепко сжимает меня Делмарр.
– Что тут происходит, Делмарр? Все выглядит как-то не так.
– Не все, просто небольшое дельце с описью. Им понадобилось знать, что у нас тут есть: каждый метр ткани, каждый сантиметр бейки, каждая бусина всех размеров. Мне кажется, что Хильда Ужасная чувствует: недолго еще продлится ее успех.
– Ее хотят уволить?
– Понизить.
– Так твое имя будет на марке одежды?
– Не-е-ет.
Делмарр садится и закидывает ноги на стол:
– Ничего ты не смыслишь в мире торговли. Во-первых, если человека увольняют, то ему будет очень сложно найти новую работу, а во-вторых, они просто наймут кого-нибудь знаменитого и поставят на марке его имя.
– Но ты и есть этот человек.
– Спасибо. Может, я бы и мог стать известным, но пока это не так. По крайней мере, она так думает. Достаточно я наслушался от начальства.
– Сволочи.
– Да еще и Элен хочет увольняться.
– Увольняться?
– У нее такой огромный живот, что она не может работать. Виолетта витает в облаках, мечтая об этом своем полицейском; ни о чем другом и думать не может. На прошлой неделе она отправила заказчикам три костюма с не подшитыми краями. Мы выглядели глупо. А потом Рут…
– Что с ней?
– Харви хочет, чтобы она ушла с работы и они могли завести ребенка. Ему кажется, что здесь Рут слишком сильно устает. А теперь еще ты. Я потеряю и тебя, как только Джон-Жуан наденет на твою руку обручальное кольцо.
– Нет, я останусь, – обещаю я.
– Брось, Лючия. Давай посмотрим правде в глаза. Вы пришли ко мне после школы с горящими глазами, живые, полные сил…
– После колледжа имени Кэти Гиббс.
– Не имеет значения. Вы пришли сюда с намерением покорить мир, не меньше. Но к двадцати пяти годам вы бежите отсюда, словно в вашей рабочей комнате кто-то заложил мину. Вы спешите выйти замуж, и как только вы это сделаете, вы оставите меня.
– Я не уйду, Делмарр. Не уйду.
– Тальбот не позволит тебе работать. Он будет заботиться о тебе с таким же тщанием, с каким натирает до блеска капот своего «паккарда», и посадит в фарфоровую кладовку в Хантингтоне. Такова твоя доля, малышка, – Делмарр наливает в большую кружку кофе и протягивает ее мне.
Меня воспитывали мужчины, поэтому я никогда не задумывалась над тем, что для меня существуют какие-то ограничения в том, чем я могу заниматься. Но вопрос не только в том, чего я хочу; я должна выслушать и мнение Джона.
– Но почему я не могу остаться?
