– Что, слишком дорого? Можно будет поговорить с ним о скидке.

– Думаю, не стоит, – ответила Челси, на ходу соображая, сколько у нее осталось денег после развода. – Я не ожидала, что это будет так дорого. Судя по всему, мне придется искать работу.

– Ты будешь учиться у лучшего мастера. К тому же все американцы очень богаты, – сказал Жан-Поль и рассмеялся. Он отошел от нее и, сев на кровать, стал шнуровать ботинки. – Я почти готов идти.

Челси была удивлена, что он считает ее богатой. Она никогда не думала о деньгах – их у нее просто не было. А все ее дорогие наряды были куплены еще в замужестве.

Когда Жан-Поль ушел в ванную, Челси подошла к зеркалу проверить макияж. Надо ли говорить ему, что ее единственный капитал – деньги от развода? Что в Техасе после расторжения брака алиментов не выплачивают и что наследства от богатого американского дядюшки ей ждать не приходится?

Прикидывая в уме, как помягче сказать Жан-Полю о своем шатком финансовом положении, Челси машинально закрыла чемодан, впопыхах оставленный на кровати, и увидела лежавший за ним дамский шарфик. Медленно она взяла его в руки. Где-то ей уже встречался этот шарфик… Челси не сразу вспомнила, что именно такой вот шарф она подарила Карен на последний ее день рождения.

– Эй! Отзовись! – крикнул из ванной Жан-Поль. – Ты, случаем, не ушла?

– Нет, я еще здесь. – Челси быстро свернула шарфик и положила в сумочку.

– Я уже готов, – входя в комнату, констатировал Жан-Поль.

Челси попыталась улыбнуться. «Может, это вовсе и не ее шарфик, – думала она, садясь в машину. – В конце концов, магазин мог продать несколько таких платков… Странно, что после обеда Карен не было дома, и что Райн сомневался по этому поводу».

Когда они подъехали к дому Морганов, Челси, извинившись, отвела Карен на кухню и молча передала ей шарфик.

Карен заколебалась, но затем взяла его.

– Спасибо. А я думала, как мне заполучить его назад.

– Что ты делала у Жан-Поля в номере? – спросила Челси.

– Тихо. Нас могут услышать… А в чем, собственно, трагедия? Жан-Поль сказал, что у вас дружеские отношения. Он позвал меня, и я приехала.

Челси смотрела на нее с презрением и злостью.

– Ты приняла его приглашение и даже не хочешь извиниться?

– Это почему же я должна извиняться? В конце концов, я там была не единственной. – Карен отвернулась и подошла к духовке. – Я надеялась, что ты не узнаешь об этом, но на самом деле мне безразлично. В конце концов, мы рождены женщинами. Я не буду перед тобой отчитываться. – Карен холодно посмотрела на нее.

Челси почувствовала, словно ей дали пощечину. Ее дружба с Карен прошла через годы, но сейчас с болью в сердце она осознала – все кончено. Очевидно, Карен не только не волновало, что Челси знала о ее отношениях с Жан-Полем, более того, она хотела заставить ее ревновать.

Челси медленно попятилась назад. Слезы навернулись ей на глаза. Вот он – последний день их дружбы. Но пусть этот день не станет для Карен днем триумфа.

Челси сделает все, лишь бы ее бывшая подружка не чувствовала себя победительницей.

Когда Жан-Поль спросил Челси, готова ли она выходить, она кивнула и встала из-за стола. Уходя с ним, Челси поймала на себе острый, как кинжал, взгляд Карен.

Когда они подъехали к гостинице, Челси, сославшись на головную боль, отказалась подняться к нему в номер: ничто не могло заставить ее лечь в постель, на которой еще днем лежала Карен.

Вернувшись домой, она всю ночь пролежала, думая о том, стоит ли ей лететь в Париж, стоит ли ей, как и прежде, доверять Жан-Полю, который в один день переспал и с ней, и с ее подружкой. Но в Париже главным для нее был Менэйр, а не Жан-Поль. К тому же ей было бы трудно оставаться в Далласе сейчас после предательства Карен.

К утру Челси твердо решила ехать.

Париж был большим городом. Он возбуждал и вдохновлял. В детстве Челси бывала в Париже, но город, показанный ей Жан-Полем, оказался совсем другим. Она влюбилась в маленькие улочки с их крохотными кофейнями и молочными магазинчиками, словно из прошлого века. Старые особняки и древние мостовые заставили забыть о времени, о бешеном ритме истории…

Одним из любимых Челси мест стала галерея Вивьен, где в конце семидесятых еще никому не известный выставлялся Жан-Поль. Со временем он рассказал ей, что эта улочка принадлежала художнику по имени Хугует Спенглер. Поначалу Спенглер выставлял здесь прямо на мостовой работы известных и неизвестных художников, и только уже потом появилась галерея. Жан-Поль нашел ей квартиру над антикварным магазином на крошечной улочке под названием Руа Бенон. На этаже была еще одна комната, которую занимали новобрачные. Челси все это понравилось с первого же взгляда.

Жан-Поль жил рядом через квартал в более фешенебельном районе Руа Делакруа. Он занимал двухэтажный небольшой особняк. Казалось, что люди постоянно и днем, и ночью заходили в его дом, но когда он хотел работать, то запирался на верхнем этаже и ни с кем не общался.

Челси не испытывала такого спокойствия со времен окончания колледжа, но она не наслаждалась покоем, а учила французский язык. Ей казалось, что ее школьный французский совершенно отличается от теперешнего.

Когда Челси собиралась впервые встретиться с Менэйром, она безумно волновалась. И если бы не Жан-Поль, ей, наверное, так и не удалось бы постучать в дверь к великому художнику. Их встретила полная женщина. Она улыбнулась, узнав Жан-Поля, и пригласила их войти в дом.