– Не люблю лгать. К тому же меня не беспокоит старость.

Он выглядел так, словно был поражен ее словами.

– Вы необычная женщина, я таких не встречал. – Жан-Поль наклонился и притронулся к ее волосам. – Я очень хотел бы вас рисовать.

Она посмотрела на него, пытаясь понять, говорит ли он правду.

– Мне это льстит! Но вы здесь ведь ненадолго. Уже прошла половина недели. Вы останетесь в Далласе?

– Нет, к сожалению, не могу. У меня начнется другой семинар в Нэшвиле. Возможно, в Америке я научусь писать песни в стиле кантри. Возможно, я напишу одну для вас.

– У вас должно получиться.

Официант принес кофе, и Челси отпила глоток.

– Горячий!

– Тогда мы подождем, пока остынет. Вы сказали, что никуда не спешите.

Она отодвинула кофе и посмотрела на него.

– Я и не мечтала, что встречусь с вами. Я много лет следила за вашим творчеством.

– Ну, а теперь вы льстите мне. Челси, вы рисуете или просто интересуетесь живописью?

– Я рисую. Я оборудовала в своей квартире мастерскую.

– Вы можете мне показать ваши работы? Я бы с удовольствием посмотрел на них.

– Конечно, с радостью.

– Я свободен завтра после занятий. – Его гипнотический взгляд, казалось, проникал ей в душу.

– Отлично, – сказала Челси.

– Сегодняшний вечер у меня тоже свободен, – сказал он своим бархатным голосом. – Я использую каждую возможность, чтобы поговорить об искусстве. А сейчас передо мной сидит красивая женщина и что еще можно желать? – Он наклонился к ней и взял ее за руку.

Челси удивилась такому повороту беседы.

– Вы очень торопливы. – Она отдернула свою руку. – Я всего лишь предложила вам посмотреть свои работы. Ничего больше.

– Вы не поняли меня, – быстро произнес Жан-Поль. – Я не имел в виду ничего плохого. Это все потому, что у меня так мало времени здесь. Я чувствую, что должен спрессовать в один день несколько дней и ночей.

– Я хотела быть уверенной, что мы поняли друг друга, – дружелюбно улыбнулась Челси.

– Я бы сказал, что мы в совершенстве поняли друг друга. Вы женщина, а я мужчина. Никого из нас не ждут дома, и вечер еще только начинается. Челси, что вы делаете в такую летнюю ночь?

– Мы пьем кофе и пытаемся избежать неприятностей. Вы и летняя ночь могут стать опасным коктейлем.

– Я? – Казалось, он был рад услышать о себе такое. – Мне хотелось бы стать опасным для вас.

Челси едва заметно усмехнулась, она знала, что даже если бы и не была разведена, то все равно возбуждала бы Жан-Поля.

– Как любила говорить моя бабушка: все ваше внутри вас.

– Что это значит? Иногда мне трудно понять английскую речь.

– Я имела в виду, что вы можете обворожить даже птичку, сидящую на дереве. У вас есть талант.

– Я снова чувствую себя неловко. Значит, вы нашли меня обворожительным?

– Да.

– Так почему вы отталкиваете меня?

– Потому, что вы уезжаете в воскресенье, а я не хочу быть покинутой мужчиной, который был здесь всего неделю.

– Почему вы думаете, что в воскресенье я уеду навсегда?

Он с интересом ждал ответа.

– Потому, что вы сами сказали, у вас запланирован семинар в Нэшвиле. А это не так уж и близко от Далласа.

– Да, но самолеты летают туда и обратно. И я смогу вернуться.

Челси пожала плечами:

– Ваш ответ несколько меня озадачил.

– А что особенного в том, чтобы слетать из Нэшвила в Даллас? Если я могу лететь отсюда туда, то я могу лететь и обратно.

– Да, но для чего?

Он придвинулся ближе: