прислушался. Изнутри доносился храп. Осторожно попробовал открыть дверь. Она оказалась незапертой. Заглянув в образовавшуюся щель, он увидел на столе в плошке горящий фитилек, который слабо освещал небольшое помещеньице.

На полу вповалку спали несколько человек. У кого ключи? Он вошел внутрь и уже хотел было ощупывать каждого из них поочередно, как взор его упал на стол, где он заметил какой-то странный предмет. Он протянул руку, но кто-то из лежащих вдруг схватил ее.

– Ты кто? – раздался голос.

– Свой, – ответил Санд и свободной рукой так двинул, что тот без звука распластался на полу.

Теперь юноша смог взять этот предмет. Эта железка и оказалась ключом.

И вот легкий поворот, щелчок – и путь к свободе открыт.

– Осман!

– Санд!

Объятия братьев.

– Скорее бежим! – воскликнул Санд, видя, как из землянки стали выскакивать стражники.

Похоже, стражник после удара пришел в себя и поднял людей.

И они со всех ног пустились наутек. Санд не забыл свистнуть своему помощнику. Рыжий мчит братьев по городским закоулкам. Их плохое знание города помогло преследователям. Стража, оседлав коней, вот-вот могла догнать юношей. И опять выручает Клыкастый. По команде Санда он бросился к ним навстречу. Лошади, почуяв волчий запах, точно взбесились. Они отказались скакать вперед. Встали на дыбы, пытались повернуть назад. Это задержало преследователей. Братья, прискакав на стан, подняли охрану, велели седлать коней и, бросив всю поклажу, растаяли в ночной мгле.

Весть о таинственном приезде в Никею сына бея дошла до ушей султана. И это ускорило его выступление. Он понимал, что, если промедлить, можно навсегда расстаться со своей мечтой. А обстоятельства брали султана за горло. Казна была пуста. Он не мог платить ни охране, ни дружине. Вои в любую минуту могли повернуть оружие против него.

Узнав о случившемся при возвращении братьев, Эртогрул вскипел и готов был немедленно казнить незадачливого «купчишку». Осман рассказал, как все случилось. Фодых передал ему слова Гейсала, и он, гонимый желанием чем-то похвастать перед Сандом, который уже умчался, решил посмотреть на воев один. Ехал почти по пустынной дороге. Когда кончился лес, свернул направо. Тут его встретили несколько человек. Он внутренне был подготовлен к такой встрече, ибо о ней и говорил Гейсал. Его спросили, куда едет. Он стал пояснять, что хочет поступить на службу султану. Его сдернули с лошади, связали и повезли в визирскую темницу.

Санду понятны были переживания брата, но почему-то стало жалко и Фодыха.

– Бей, – сказал он, – Фодых сильно виноват в своем поступке. По всему его виду понятно, как он переживает за случившееся. Сделал он это не со зла и не искал никакой выгоды. Пусть случившееся будет ему и многим наукой.

– Он прав, – поддержал Санда и Осман.

Отец смилостивился.

Буквально на следующий день до ушей бея долетела весть о выступлении султана. Бейлик стал готовиться к отражению врага. Санд не знал покоя, с раннего утра он был со своим отрядом. Много за последние дни подошло новеньких. Их надо было обучать. А вечерами он скакал в поисках места, где можно было бы встретить султаново войско. Но ничего подходящего не попадалось. Однажды он решил сократить путь и хотел пересечь зеленое поле. Не успел Рыжий сделать и несколько шагов, как чуть не провалился в тартарары. Санд его еле вытащил. Какая-то неясная мысль шевельнулась в его голове. Он объехал эту «зелень» и увидел, что она занимает довольно обширное место. И у него созрело решение.

Утром он взял с собой Османа и привел его туда. И здесь поделился своими мыслями.

– Мы стоим в конце этого «поля». Конники султана, идя в атаку, завязнут на нем, а наши лучники их добьют.

– Нет, – Осман в какой раз пробегает по «полю» глазами, – а если так: мы выстраиваемся в начале, те пойдут в наступление и, когда они приблизятся, мы расступимся.

Возник спор. Санд настаивал, что конники повернут вслед за ними. Решили обратиться к бею. Тот отнесся к этому очень серьезно. Выехал на место. Долго обдумывал и поддержал сына. А место ему очень приглянулось. И он корил себя, что так плохо знает свой бейлик.

И вот наступил день сражения. Санд с дружиной стоял справа, Осман слева. Отец со своими стоял в конце «поля» на случай султанского прорыва. Взобравшись на холм, султан осмотрел местность. Перед ним зеленело огромное поле, за которым стояла весьма жидкая воинская сила.

– Мы сомнем их в один счет. Дорога на Сегент будет открыта! – воскликнул он радостно, оглядываясь на своих беев.

Тяжелая султанова конница пошла в атаку. Она медленно набирала разгон. Но на подходе резвость коней усилилась в несколько раз. Султан решил своей массой стереть врага на своем пути. Когда остались считаные шаги, войско бея внезапно бросились в разные стороны. Это только воодушевило нападавших. Они приняли этот маневр за бегство с поля боя. Впереди виднелись еще войска. С диким воплем ринулись они вперед в предвкушении легкой победы. Но что случилось там, впереди? Отчего это вдруг передние всадники умерили бег, и что за свалка там образовалась? А куча росла. Подскакавший всадник крикнул во все горло:

– Ловушка!

Султан схватился за голову, потом завопил:

– Ну сделайте что-нибудь!

Но кто мог остановить эту махину, если задние, не ведая, что случилось впереди, напирали изо всех сил. Султан понял, что битва, по существу и не начатая, проиграна. И это его конец.

Эртогрул торжествовал победу и благодарил Аллаха, что тот даровал ему такого сына и его приобретенного брата. Уже четвертый или пятый день продолжалось празднество. А гости все валили и валили. Все они вдруг почувствовали в этом бейлике зарождающую силу, спешили поскорее отметиться. Побывали тут такие беи, как Саид, Мухамед, Эвренос, Якуб и многие другие. Вчера прибыл даже Узун-Хасан. Не было только Умур-бея. Гордыня, видать, брала у него верх над разумом. И сегодня опять шум у входа в шатер. Прибыл какой-то посланник султана. Воспользовавшись создавшейся суматохой, Санд шепнул Осману, что у него расстроился живот, и улизнул из шатра.

Но и снаружи было не лучше. Прорвавшийся с севера ветер принес холод, тяжелые свинцовые тучи и мелкий надоедливый дождь. В такую погоду, когда хозяин даже собаку не гонит со двора, куда-то мчаться на коне не было никакой охоты. И он направился в свой шатер.

С какой радостью он был встречен Клыкастым! Волчище прыгал на грудь, старался лизнуть ему лицо. Ну чисто собака. Санд долго с ним играл, а потом оба, уставшие, повалились на лежак. Он растянулся на спине, забросив руки под голову, закрыл глаза. И погрузился в какую-то темноту. Потом она стала рассасываться, и ему представился невесть откуда выплывший его дом, огород. И ласковый, нежный голос матери позвал его:

– Андрюша, иди поешь горошек.

Потом увидел отца. Его огромные натруженные руки, которые никогда не знали покоя. Он сидел за столом и шил очередной хомут. Потом мысли понесли его на берег реки. Вот то место, где он так любил наблюдать за проплывавшими над ним облаками или за полетом какого-нибудь хищника, который, раскрыв крылья, медленно парил в небе, зорко высматривая добычу. И вдруг в уши ударил крик о спасении. Он чувствует в руках упругое, худенькое тело девочки… Она спасена, спасена. И вот они уже взрослые, в поле, среди цветов. Как она восхищается ими… Настенька.

– Я не Настенька, – услышал он и открыл глаза.

Над ним стоял Осман.

– Пойдешь? – спросил он.

Санд отрицательно покачал головой.

– И я не пойду, – ответил брат и попросил подвинуться.

Они лежали какое-то время молча, наслаждаясь тишиной.

– Ты так ее и не забыл? – нарушил Осман тишину.