И на путях большого мираМне дорог, милИ этот мир…Съезжает вдруг жилец с квартиры,Вдруг сходит спутник-пассажир…И пусть с тобой он даже спичкиНе разделил на этот срок,Но вот уже свои вещичкиОн выдвигает на порог.Вот сел у двери отрешенно —Уже на убыль стук колес, —Вот встал и вышел из вагона,И жизни часть твоей унес…Но это что. Иное дело,Когда, как водится в пути,Знакомство первое успелоДо дружбы, что ли, дорасти.Читатель, может быть, припомнитМолодоженов-москвичей,Что в стороне держались скромно,Дорогой заняты своей,Своей безмолвною беседойПро тот, наверно, край земли,Куда они впервые едутВ составе собственной семьи.Когда пошли уже к УралуХолмы — заставы главных гор, —Супруги юные помалуВтянулись в общий разговор.Должно быть, так, что с непривычкиВзгрустнулось, — критик, погоди:Не версты дачной электрички,А вся Европа позади.И, отдаваясь этой дали,Что открывались душам их,Они с отрадой обреталиОпору в спутниках своих.И постигали въявь при светеДневном на этом рубеже,Что — да, они уже — не дети,И счет пошел иной уже…Расспросы, толки, тары-бары…Уже, проход загородив,Вокруг и возле этой парыВагонный сладился актив.На всех пахнуло в самом делеКак будто временем иным,И все по-своему хотелиНе сплоховать при встрече с ним;
