Элида перешивала и старалась, чтобы старые вещи выглядели новыми и нарядными, для себя и для детей. Покупать новую ткань было дорого. Если у нее здесь не было телефонных проводов, то была хотя бы швейная машина.
По вечерам мальчики или она сама читали Фредрику вслух. Новости, напечатанные в 'Моргенбладет'. О конфликте, связанном с заработной платой на железных дорогах в Германии. О коммунистической забастовке на железной дороге в Англии, которая с треском провалилась. О съезде правых в Балестранде. Все это его радовало.
— В жизни нужно иметь цель, — объявил Рагнар однажды вечером.
— Какую, например? — усмехнулся Хильмар.
— Например, купить автомобиль! 'Фиат-501'. Его можно приобрести у Бертеля О. Стеена.
— Можно подумать, ты говоришь о своей девушке, — засмеялся Хильмар.
— Откуда ты все это взял? — поинтересовалась Элида.
— Читал папе вслух 'Моргенбладет', — объяснил довольный Рагнар.
Что касается самой Элиды, ее глаза неизменно возвращались к рекламе пылесосов
Маленькая Хельга, как ее стали звать, чтобы не путать с тетей, все время держалась поближе к Фредрику. Подолгу разговаривала с ним, чтобы подбодрить его, сидя у него на втором этаже. Или в гостиной, когда у него были силы спуститься вниз. Она была как взрослая. Хорошо читала вслух. Или пела ему. Уличные песенки. Тетя Хельга раздобыла для нее старую цитру, на которой Маленькая Хельга быстро научилась довольно прилично играть. Тетя хотела, чтобы Хельга играла на цитре псалмы, и Хельга ей подчинялась.
'Он мелькнул, как мечта', — пела она и серьезно перебирала струны.
— В хорошую погоду ты должна гулять, а то и у тебя заболит сердце, — пригрозил ей Фредрик.
— Пойду, когда ты тоже пойдешь, — ответила она. Случалось, он выходил и садился на скамейку возле крыльца. Посидев полчаса, он уходил, на это у него еще хватало сил.
Но это случалось не часто. Хельга была белее простыни.
У Карстена и Эрды начались каникулы, и они бродили поблизости от дома. Анни ездила с тетей Хельгой в город и помогала несчастным. Некоторое время она работала в летней колонии Армии спасения. Познакомилась с Отилией Туннинг и восхищалась ее работой. Бессознательно она употребила тетино выражение.
— Может быть, я тоже вступлю в Армию спасения, — сказала она Элиде.
— О господи, нет! — испуганно воскликнула Элида, но тут же одернула себя.
Анни быстро взглянула на нее:
— Я пошутила, мама.
Элида задумалась. Не слишком ли быстро Анни стала взрослой? Как раз тогда, когда у нее не было сил проследить за этим? Она прикоснулась рукой к плечу дочери. Почти незаметно.
— Надо делать то, к чему у тебя лежит душа, иначе тебе будет трудно жить, — сказала она.
Элида возилась на кухне. Переодевала Йордис и успокаивала Агду. Думала. И разговаривала. Конечно, разговаривала.
Теперь, когда Фредрик вернулся из больницы, тетя Хельга стала больше бывать дома. Она часами беседовала с братом. Читала ему вслух Библию. Хотела, чтобы дети тоже принимали в этом участие. Рассказывала библейские истории простым, доступным языком. Дети учили их наизусть. По каждому поводу у тети было наготове слово Божье.
Тетя Хельга была настоящим воспитателем. Строгим, но добрым.
Элида была и кухаркой и прислугой. Крепкой рукой, не позволявшей упасть на лестнице.
Прошло лето, дома они пока так и не нашли.
Но тетя Хельга понимала, что время поджимает. Рано или поздно она их потеряет, так и не успев привести к спасению, не обратив к Богу. Никто из них до сих пор еще не преклонил колена перед Господом. Элида иногда думала, что, наверное, им следует позволить Хельге спасти их. Ведь она такая добрая. И желает им только добра.
Фредрику был назначен день у Марчелло Хаугена. В сентябре. Когда целитель вернется из своего дома в горах.
Элида постоянно пребывала в раздумьях. Однако говорила о чем угодно, только не о том, о чем думала. Она была благодарна, что Фредрик еще жив. Но утром и вечером чувствовала себя одинаково усталой, хотя лето еще не кончилось и погода была хорошая.
Однажды в конце августа Фредрик чувствовал себя настолько хорошо, что они с Элидой совершили долгую прогулку вдоль обнесенных изгородями садов. У обоих было хорошее настроение. После прогулки ему захотелось посидеть на скамье у крыльца. Элида пошла в дом, чтобы заняться обедом.
Уже в передней она услыхала пронзительный голос тети Хельги, каким она всегда читала молитву. В кухне Карстен стоял на коленях перед стулом, руки у него были сложены, лицо окровавлено. Сначала Элида с испугом подумала, что тетя наказала его за какую-нибудь провинность. Потом увидела его куртку, разорванную на плече и на рукаве. Лицо мальчика было грязное от слез. Он повторял за тетей:
— Господи, прости им, они не ведают, что творят! Прошу Тебя, Господи, прости им! Аминь!
— Что случилось? — испугалась Элида.
— Ребята из школы подкараулили его на дороге. Но теперь этим делом займется Господь. Мы за них помолились. Бог...
— Хватит! — властно сказала Элида, не спуская глаз с невестки. Потом подняла Карстена с пола и обняла его. — Кто тебя побил?
Карстен не хотел говорить, он только помотал головой и испуганно посмотрел на тетю Хельгу.
— Ты знаешь, почему они пристают к тебе? — Элида потащила его к крану, чтобы смыть с лица кровь.
— Так себя ведут только темные люди. Бог сказал и благословил...
— Хельга! Позволь мне спокойно поговорить с ним! — процедила Элида сквозь зубы. Дети не спускали с них глаз. Тишина. — Карстен! Скажи мне! — шепотом попросила она.
— Они смеются, потому что я говорю неправильно... и думают, что я подлизываюсь к учителю...
— Они и в школе не дают тебе проходу?
— Нет, они подкараулили меня по дороге домой. Хотя я шел не прямо, а сделал большой круг...
— Ты дрался с ними?
Она подвинула к столу две табуретки. Села рядом с ним. Сестры стояли вокруг. Тетя Хельга возилась с чем-то у плиты.
— Нет. Их было много. А я не люблю драться... И они сказали, что я трус.
