Джин какое-то время молчал, глядя мимо нее. Затем он посмотрел на нее и тихо сказал:

– Ты что, уже забыла всю эту резню, или ты и в самом деле ничего не видела? Выпрыгнуло пятнадцать этих ослов, уничтожены были все, кроме одного, погибло еще двое, которые были вместе с вами. Ангелы потеряли двоих, плюс одного раненого.

– Троих. Ты не видел, что произошло с третьим. – Сирокко до сих пор становилось плохо, когда она вспоминала эту ужасную картину.

– Все равно. Дело в том, что они предприняли новую тактику. Они совершили поездку верхом на цеппелине. Сначала мы подумали, что они сговорились с ним, но, как выяснилось, сам цеппелин тоже был в растерянности. Они сохраняют нейтралитет. Ангелы сели на цеппелин во время бури, и он посчитал, что добавочный вес образовался за счет воды. Во время дождя он несет пару лишних тонн.

– Какова наша роль во всем этом? Ты заключаешь союз? У тебя нет на это полномочий. Это могу делать только я, как капитан корабля.

– Наверное, мне следовало бы указать тебе, что корабля теперь нет.

Если он хотел нанести ей удар, то он не мог придумать ничего лучшего, чтобы достичь цели. Сирокко прочистила горло и продолжала:

– Джин, мы здесь не военные советники.

– К дьяволу, я просто подумал, что мог бы им кое-что показать. Наподобие этой карты. Они тоже нуждаются в новой тактике, но…

Мейстерзингер засвистел на высокой ноте, таким образом он прочищал горло. Сирокко сообразила, что они не обращают на него внимания.

– Извините меня, – пропел он, – это и в самом деле очень хороший рисунок. Я нарисую его у меня на груди к следующему празднику трех городов. Но мы говорили о том, как убить ангелов. Мне бы хотелось услышать больше о сером порошке силы, о котором ты рассказывал раньше.

– Боже мой, Джин! – воскликнула Сирокко, затем овладела голосом и уже спокойно обратилась к мейстерзингеру:

– Мейстерзингер, мой друг, который недостаточно хорошо знает ваши песни, неправильно выразился. Я знаю, что никакого порошка не существует.

Мейстерзингер безмятежно посмотрел на Сирокко. – Если нет серого порошка, то расскажи мне о устройстве, швыряющем в воздух копья дальше, чем это можно сделать рукой.

– И опять ты неверно понял. Пожалуйста, подожди немного. – Сирокко обернулась к Джину, стараясь оставаться спокойной: – Джин, уходи отсюда, я поговорю с тобой позже.

– Роки, я только хотел…

– Это приказ, Джин.

Джин все еще колебался. Сирокко владела приемами рукопашного боя, у нее была большая дистанция для удара, но и он умел бороться и был сильнее. Сирокко была далека от мысли драться с Джином, но внутренне была готова к этому.

Напряженный момент прошел. Джин расслабился, хлопнул ладонью по столу и с гордым видом вышел из комнаты. Мейстерзингер проводил его взглядом, он все примечал.

– Мне жаль, если я послужил причиной ссоры между тобой и твоим другом, – пропел он.

– Это не твоя вина. – Руки у Сирокко после стычки с Джином были абсолютно холодные.

– Я… послушай, мейстерзингер, – пропела Сирокко, – кому ты веришь, мне или Джину?

– По правде говоря, Ра-кии, у тебя такой вид, как будто ты что-то скрываешь.

Сирокко посасывала костяшку пальца, раздумывая, что делать. Мейстерзингер был уверен, что она лжет, но как много он уже узнал?

– Ты прав, – пропела она наконец. – У нас есть порошок силы, у него достаточно мощи, чтобы разрушить весь этот город. Мы владеем таким секретом разрушения, что мне стыдно даже намеком говорить об этом. С помощью этого оружия можно проделать такую дыру в вашем мире, через которую в холодное пространство вытечет весь воздух, которым вы дышите.

– Ничего лучшего нам и не надо, – пропел мейстерзингер. Он выглядел заинтересованным. – Этому порошку можно будет найти хорошее применение.

– Я не могу дать его тебе. У нас его нет с собой.

Мейстерзингер, очевидно, тщательно обдумал свою песню, прежде чем наконец опять запеть.

– Твой друг Джин сказал, что есть возможность изготовить это оружие. Мы хорошо разбираемся в дереве и в химии растительного происхождения.

– Наверное, он прав, – вздохнула Сирокко, но мы не можем передать вам этот секрет.

Мейстерзингер молчал.

– Мои личные чувства не имеют большого значения, – объясняла Сирокко. – Те, кто выше меня, наши мудрецы, сказали, что следует так поступать.

Мейстерзингер пожал плечами:

– Если ваши старейшины приказали это, то у тебя небольшой выбор.

– Я рада, что ты понимаешь это.

– Да, – он опять помолчал, старательно что-то обдумывая.