Начало лекции приближалось, и присутствующих все больше лихорадило. В глубине зала поднялся галдеж, несколько студентов пытались посеять смуту в умах, скандируя искаженный текст «Нагорной проповеди» баронессы Орци.

Но Жан-Соль был уже на подступах к залу. Шик услышал, что на улице затрубил слон, и высунулся в окно. Вдали, в глубине бронированного паланкина вырисовывался силуэт Жана-Соля, а слоновья спина под ним, бугристая и морщинистая в луче красного прожектора, казалась чем-то инопланетным. В четырех углах паланкина стояли отборные стрелки, держа наизготовку топорики. Слон прокладывал себе дорогу в толпе, шагая прямо по людям, и глухой топот его четырех колонн неумолимо приближался. Перед подъездом слон опустился на колени, и отборные стрелки сошли первыми. Изящно спрыгнув вслед за ними, Партр оказался в их кольце. Ловко орудуя топориками, стрелки повели Партра в зал. Полицейские заперли все двери, а Шик, подталкивая перед собой Ализу и Исиду, поспешил по потайному коридору за кулисы.

В глубине сцены висел бархатный занавес, в котором Шик загодя проделал дырочки, чтобы все хорошо видеть. Трое молодых людей уселись на подушки и стали ждать. На расстоянии метра от них, не более, Партр готовился начать свою лекцию. Его гибкое и аскетическое тело излучало особые флюиды, и публика, покоренная неотразимым обаянием любого его жеста, в томлении замирала, ожидая вожделенного сигнала к старту.

Было много обмороков, связанных с внутриматочным перевозбуждением, которое охватывало главным образом женскую часть зала, и Ализа, Исида и Шик явственно слышали хриплое дыхание двух дюжин слушательниц и слушателей, которые пробрались под сцену и там, в кромешной тьме, на ощупь раздевались, чтобы занимать меньше места.

— Ты помнишь? — шепнула Ализа, с нежностью взглянув на Шика.

— Еще бы, там мы нашли друг друга…

Он наклонился к Ализе и ласково поцеловал ее.

— Вы тоже были там, под сценой? — спросила Исида.

— Да, — ответила Ализа, — и это было очень приятно.

— Не сомневаюсь, — сказала Исида. — Что это, Шик?

Шик как раз снимал крышку со стоящего рядом с ним большого черного прибора.

— Фонограф, — ответил он. — Я приобрел его ради этой лекции.

— Колоссально! — воскликнула Исида. — Значит, сейчас можно и не слушать…

— Конечно… А дома хоть всю ночь напролет слушай. Но мы не будем этого делать, чтобы не заиграть пластинки. Прежде я должен сделать, копии. Пожалуй, я даже закажу у фирмы «Крик владельца» серию этих пластинок. Для продажи.

— Этот ящик влетел вам небось в копеечку, — сказала Исида.

— Какое это имеет значение! — ответил Шик. Ализа вздохнула. Вздох ее был таким легким, что услышала его только она одна… Да и то едва ли.

— Все! Он начинает!.. — воскликнул Шик. — Я положил свой микрофон рядом с микрофонами радиостудии. Они его не заметят.

Жан-Соль начал говорить. Сперва ничего, кроме щелканья затворов, не было слышно. Фотографы, кинорепортеры просто удержу не знали. Потом один из них был сбит с ног отдачей своей камеры, и тут поднялось невесть что. Озверелые коллеги набросились на несчастного и принялись осыпать его порошком магния. Ослепительно вспыхнув, он ко всеобщему ликованию исчез навсегда, а полицейские отправили в тюрьму всех остальных репортеров.

— Прекрасно! — Шик ликовал. — Теперь я один буду обладать этой записью! Публика, которая поначалу вела себя более или менее спокойно, начала волноваться и все громче проявляла свое восхищение Партром, отзываясь восторженными воплями и аплодисментами буквально на каждое его слово. И это несколько затрудняло понимание того, что он говорил.

— А вы и не пытайтесь во все это вникнуть, — сказал Шик. — Мы потом послушаем на свободе запись. — Тем более что здесь все равно ничего не слышно, — подхватила Исида.

— Он тих как мышка. Кстати, у вас нет известий от Хлои?

— Я получила от нее письмо, — ответила Ализа.

— Они уже приехали?

— Да, им все-таки удалось уехать. Но они собираются вернуться раньше, чем думали, потому что Хлоя чувствует себя не очень хорошо, — сказала Ализа.

— А Николя? — спросила Исида.

— С ним все в порядке. Хлоя пишет, что он вел себя просто ужасно с дочерьми всех хозяев гостиниц, где они останавливались.

— Николя — отличный парень, — сказала Исида. — Не понимаю, почему он работает поваром.

— Это действительно странно, — сказал Шик.

— А что такого? Это куда лучше, чем коллекционировать Партра, — сказала Ализа и ущипнула Шика за ухо.

— Надеюсь, у Хлои ничего серьезного? — спросила Исида.

— Она не пишет, чем больна, но жалуется, что у нее ноет грудь, — ответила Ализа.

— Хлоя такая красивая! Невозможно себе представить, что она захворала.

— Ой, — прошептал Шик. — Смотрите, смотрите!..

Часть застекленного потолка приоткрылась, и по периметру образовавшегося проема появились чьи-то