Уже мой командир пред бабою погас,Утихнул и закис, как будто ячный квас;Хотя он постегать ей спину и ярился,Однако ж наконец с старушкой помирился;Тут не было меж их Гимена и любви,И также пламени в застылой их крови,Но им и не было большия нужды в этом,Затем что не зимой сие уж было, летом,Они между собой спокойствия делят,Без жару старички друг друга веселят.Уж стала заживать ее любовна рана,Когда ей командир стал другом из тирана.Хотя прошло еще тому не много дней,Как отбыл от сея Дидоны прочь Эней,Но оная не так, как прежняя, стеналаИ с меньшей жалостью Елесю вспоминала;Она уже о нем и слышать не могла,Портки его, камзол в печи своей сожгла,Когда для пирогов она у ней топилась,И тем подобною Дидоне учинилась.[39]
Песнь четвертая
Уж Феб чрез зодиак Близняток проезжал,[40]Когда мой Елисей от бабушки сбежал,Хотя и редкие из низкой столь породыЛюбуются красой приятныя природы,Но сей, как в малом том Парижце побывал,Он мыслил инако и инак рассуждал:Он знал уж, например, что в свете есть амуры,Что постоянные одни лишь только дуры;Он знал, как надобно к кокеткам подбегать,Он знал, как надобно божиться им и лгать;Когда ж бы побывал в великом он Париже,Конечно б был еще к дурачеству поближе.Но шутка ль и в прямом Париже побывать,Чтоб только на одни безделки позеватьИ только высмотреть живущих в оном моды,Не тщася рассмотреть их пра́ва и доходы;Узнать, чем Франция обильна, чем скуднаИ без других держав пробудет ли одна?Какие ремесла, какие в ней науки?Но ездят щеголи туда не ради скуки.А если весело там время проводить,Так должно по домам кофейным походить,Узнать, в какие дни там зрелища бывают,Какие и когда кафтаны надевают,Какие носят там тупеи и виски,Какие тросточки, какие башмаки,Какие стеклышки, чулки, манжеты, пряжки,Чтоб, выехав оттоль, одеться без промашкиИ тем под суд себе подобным не подпасть,Умети изъяснить свою бесстыдно страсть,Вертеться, вздор болтать по самой новой моде,Какая только есть во ветреном народе.Подобно и ямщик сим ум свой навострил:С манерными он сам манерно говорил.Коль женщина б каким вертушкой ослепилась,Елеся бы сказал: «Она им зацепилась»,А если бы он сам за кем таскаться стал,Он множество бы слов манерных наболтал,Которые когда б не очень тут приличны,Так это оттого, что слишком политичны.И как об нем уж кто теперь ни полагай,А он теперь совсем ученый попугай.Уже пленил свой дух ямщик весны красами,Пошел ко Питеру не улицей, лесами,В которых множество росло тогда грибов,И он бы набрал их хоть десять коробов;Но не было при нем и маленькой плетюшки,Затем что наскоро он отбыл от старушки,Оставя у нее и собственный убор;Он и́дет, веселя природою свой взор,А солнце уж тогда с полудни своротилоИ луч умеренный на землю ниспустило,И так уж ямщика не очень больно жгло;Там воды ясные, как чистое стекло,Между зелеными кустами извиваясь,То инде меж собой в един ручей сливаясь,Как сонные в брегах излучистых теклиИ образ над собой стоящих древ влекли,И роза и нарцисс себя в них также зрели;Там слышатся везде пастушески свирели,Которы стерегли овечек от зверей;Там также слышался приятный соловей,Который, пленник став прекрасныя Венеры,Высвистывал любовь чрез разные манеры;Тут стука не было от дятловых носов,И также не было там филинов, ни сов;Казалось, что тут вся природа отдыхала,Одна лишь горлица о милом воздыхала,
