Внимание Эммы блуждало: ей было сложно сосредоточиться надолго на чем-нибудь, кроме Брикса. Совсем недавно он говорил ей, насколько он важен теперь для компании, как его отец ему доверяет и нуждается в нем, и даже не сможет без него выпустить ПК-20. Но что, если Квентин вовлек Брикса во что-то такое, за что вину потом можно будет свалить на него, в случае, если все пойдет плохо?

Я должна это выяснить, решила Эмма. Брикс никогда сам об этом не подумает.

— Джина, мне надо идти, — сказала она резко. — У меня встреча с Бриксом, мы идем на ужин.

Джина нагнулась и поцеловала ее в щеку: — Желаю приятно повеселиться. И не беспокойся об этих записках, возможно, всему есть какое-то простое объяснение. И я чуточку разведаю, пока не ушла, ладно?

— Ладно.

— Увидимся в День Благодарения.

— А-а… Я и не думала о Дне Благодарения. Что, мама соберет много народу?

— Ну, ты могла бы спросить её, раз уж вы живете вместе, но так как ты здесь, скажу тебе; нет. Только мы втроем, как обычно, и Ханна.

Эмма кивнула, и выйдя, снова задумалась о Бриксе. Я должна помочь ему, размышляла она, я должна защитить его.

Если только я не ошибаюсь. Я ведь почти совсем ничего не знаю о его работе: он этого не хотел. Я, наверное, его очень разозлю, если что-то спрошу.

Но что, если он в беде и сам об этом не догадывается? Тогда он будет мне благодарен, и полюбит еще больше.

— Он у мистера Эйгера, но вы можете подождать в его кабинете — он вернется с минуты на минуту, — сказала секретарша Брикса, и Эмма снова оказалась одна перед столом Брикса. На нем лежали бумаги, некоторые в папках, но на них она не глядела: у нее и так есть о чем подумать. Если я выпью, то смогу расслабиться, подумала она, и обойдя стол, достала из маленькой тумбочки рядом со стулом бутылку скотча. Он не будет против, решила она; ему нравится, когда я пью. Она налила маленький стакан, закрыла глаза и залпом выпила. По телу разлилось тепло, и она налила еще. Ничего дурного не случится, если я с ним поговорю, ведь, что я ему ни скажу, он поймет, потому что любит меня. Она пожалела, что нет кокаина, потому что он приносил ей наибольшее удовольствие, но где кокаин в его кабинете, она не знала, и к тому же, ей всегда казалось неловко заниматься этим в одиночку; первые несколько раз, пробуя в своей спальне, она очень боялась и стыдилась, и почти никогда не чувствовала себя так же чудесно, как когда делала это с Бриксом.

— И мне налей, — сказал он, заходя и прикрыв за собой дверь кабинета. — Боже, он сегодня рассвирепел как медведь; ума не приложу, что с ним стряслось. Все плохо, пока кто-нибудь не убедит его в обратном.

— Кто-нибудь — это ты?..

— Ну да, правда, он меня слушает. Время от времени. Черт.

Он осушил протянутый Эммой стакан и подставил его снова, на добавку. Он забыл про сегодняшнее, подумала Эмма, если он и был смущен, то теперь явно не так. Может быть, она это выдумала. Может, быть, она вообще все выдумала. Иногда, когда она пила или нюхала с Бриксом кокаин, то не могла разобраться, что реально, а что нет. Брикс взболтал виски в стакане.

— Я понимаю, он раздражен из-за всего, что связано с выпуском ПК-20, но он же сел всем на шею и сводит людей с ума. Я, например, свихиваюсь.

Сейчас не время: он не в настроении, не стоит об этом заговаривать. Но я должна, что еще я могу? — Брикс, я хочу кое-что спросить.

— Иди сюда, ты слишком далеко. — Он вытянулся в кресле. — Я не люблю, когда тебя нельзя ощущать.

Эмма вздохнула. Его колени были самым лучшим в мире местом для сиденья, но ей надо было поговорить с ним. Она села на его сильные бедра, выпрямила спину, но он тут же привлек ее к себе и побежал рукой вверх по ноге, под платье.

— Так-то лучше. Слушай, я мог бы держать тебя прямо здесь — место стало бы гораздо интересней. Так как, согласна? Сидеть тут весь день и поддерживать мне настроение, пока я бьюсь с этой проклятой работой? — Ладно, черт возьми, — заявил он, когда Эмма ничего не ответила. Хорошая идея, но леди она не интересна. А куда ты хочешь пойти на ужин? Я думаю, в «Сильвермайн»: там ты еще не была.

— Куда хочешь. Брикс, я один раз ждала тебя здесь, и в твоем столе были бумаги и я… я прочла их.

Он покачал головой:

— Боже, Эмма, сколько раз я тебе говорил — не суй свой милый носик в дела? Ну так И что ты думаешь? Ты разобрала формулы? Или это были планы маркетинга? Тогда — ты, верно, прочла о себе, нашей потрясающей малышке Эйгер? Моей потрясающей Девушке-Эйгер. — Его рука просунулась между ее ног, заскользила по нейлоновому чулку, выше и выше, вжимаясь в ее тело.

Разгоряченная виски, Эмма почувствовала, как становится" еще более вялой и податливой. Она попыталась перебороть себя.

— Нет, Брикс, послушай, это важно. Там было о проблемах с ПК-20, что-то про глазной крем, что какой- то его ингредиент вызывает конъюнктивиты и еще что-то, латинскими словами, и… и что кто-то ослеп на один глаз.

Рука Брикса замерла:

— Ты мне не говорила.

— Нет, я думала — я не была уверена…

— Документы были секретные, какого черта ты полезла читать секретные отчеты в моем столе? — Он выдернул руку из-под ее юбки и откинулся назад. Эмма, оказавшись у него на коленях безо всякой другой опоры, внезапно почувствовала себя смешной: Она встала и отошла к стульям по другую сторону от стола. С такой преградой между ними Брикс напоминал ей своего отца.

— Извини, — сказала она. — Я не собиралась их читать, просто заглянула и увидела, что там о ПК-20…

— Просто заглянула? Брехня какая-то. Ты шпионила,

— Нет! Брикс, зачем мне?

— С кем ты говорила об этом?

— О чем? — Говорила, Эмма, говорила. Девицы не могут держать такое при себе: им нравится быть вестниками, пересказывать всем, что они видели, чувствовать свою важность. — Он встал и навис над столом, упираясь руками, вытягивая к ней лицо. — Кому ты говорила об этих отчетах?

— Никому. — Эмма выпалила эти слова, даже не подумав. Затем она вгляделась в лицо Брикса и поняла, что он может ударить ее — впервые она призналась себе, что боится его.

— Ты врешь…

— Нет, Брикс, это правда. — Она была уличена в своей — лжи. В ужасе, расширив глаза, она смотрела на его мрачное злое лицо И понимала, что никогда не сможет отречься от того, что сказала. Она не сможет признаться ему, что солгала, и не может выдать Джину: — Я никому не пересказывала, и не думала, что я вестник, я только… — Внезапно, из тумана страха, и опьянения Эмме пришла в голову мысль, что они говорят о чем-то не том. Дело ведь не в том, говорила ли она кому-нибудь, а в том, что эти документы… — Но ведь это ошибка? — спросила она резко. Брикс нахмуренно погрузился в свои мысли и она проговорила громче: — Ведь он не опасен, Брйкс? ПК-20? Я не представляю себе, как он может… — Тише ты! Конечно, он не опасен, Боже правый, ты что, с ума сошла? — Он обошел стол и встал с ней рядом. — Ты дурочка, вынюхивала тут… я дал тебе эту работу — ты здесь только благодаря мне, и я могу от тебя избавиться так же быстро.

— Брикс, не надо! Я ничего не сделала, я просто ждала тебя и…

— Почему ты была здесь? Могла подождать в приемной, как все делают, ты кто такая, чтобы разгуливать здесь, когда в голову взбредет?

— Но я Ведь не «все», Брикс, мы же с тобой вместе! — Она глядела на него почти вверх, и под таким углом он казался огромным и угрожающим, как будто мог на-, гнуться и просто расплющить ее насмерть. — Брикс, давай это забудем? Я ничего не говорила, но я…