делала. Это просто… случилось.

Он снова рассмеялся.

– Крошка Одри… Ну как можно быть такой наивной? Ничего никогда не случается просто так. Неужели непонятно? Этот подонок тебя использует.

– Ну уж нет! – воскликнула Одри, тряхнув головой и очень жалея, что выпила целых три джина с тоником. – Джек не похож на других. В этом-то все и дело – он от меня ничего не хочет.

– Ну да, в отличие от меня? – ухмыльнувшись, произнес Лукас.

Одри закусила губу и потупилась.

– Ага, значит, он пошел с этой карты. Отлично, давай ее разыграем. А он рассказывал тебе про свою летную школу? – спросил Лукас. – Как по-твоему, сколько денег ему для этого нужно? Уж конечно, намного больше, чем он сможет заработать на своих трюках.

Одри закатила глаза, а потом перевела взгляд на сумку. Она не хотела спорить и ссориться. Она только хотела вытащить наконец трусики – впервые в жизни Одри чувствовала себя перед Лукасом ужасно обнаженной.

– Слушай, – сказал он, прикоснувшись к ее руке. Одри посмотрела на него. – Я не собираюсь притворяться, что вся эта история меня не взбесила. Ты спала с этим гребаным подонком! Не буду врать, я ужасно разозлился на тебя, Одри. Мне казалось, я тебя хорошо знаю, я просто поверить не могу, что ты так поступила со мной после того, что мы вместе пережили за эти годы. Если у нас возникли проблемы, давай поговорим. Тебе вовсе ни к чему обманывать меня и трахаться со всеми подряд, как делает твой папочка.

Он больно ударил. На глаза навернулись слезы, но Одри сердито смахнула их.

– Ведь ты совсем не такая, – продолжал Лукас. – Ты порядочный человек, а не какая-нибудь шлюха.

– Господи, Лукас, замолчи!

– Я называю вещи своими именами, крошка. И вот что я тебе скажу… я готов считать это жизненным опытом и постараюсь все забыть.

По щеке Одри скатилась одинокая слеза. Лукас мгновенно протянул руку и вытер ее большим пальцем.

– Просто скажи, что ты просишь прощения. Для начала.

Одри оттолкнула его руку от своего лица.

– Я прошу прощения, – сказала она. – Я не хотела делать тебе больно, клянусь, не хотела. Но я не собираюсь притворяться, что этого не было или что это ничего не значит. Я его люблю.

Выражение лица Лукаса изменилось; в первый раз с начала этого нелегкого разговора он встревожился.

– Одри… крошка, я не хочу, чтобы ты совершила большую ошибку. Я понимаю, что наши отношения утратили новизну и стали скучноватыми, но ведь мы в турне, ради всего святого! Это не самое романтичное время, правда?

– Ты не хуже меня знаешь, что это произошло уже довольно давно…

– Ах вот как? Для меня это новость. Значит, я не имею права даже на разговор? Неужели я не заслужил хотя бы этого? Если тебя что-то беспокоило, нужно было просто подойти ко мне и сказать. Да я бы сдвинул с места любую долбаную планету в нашей галактике, лишь бы все исправить, и ты это знаешь! С твоей стороны несправедливо взять и перечеркнуть восемь лет нашей жизни просто потому, что между нами вдруг пробежала черная кошка, а какой-то парень как раз решил потереться о тебя своим членом!

– Пожалуйста, не говори так. Я знаю, что ты для меня сделал…

– О, я еще даже не начал ничего делать! – воскликнул Лукас, и выражение его лица опять изменилось. – Господи, Одри… ведь ты знаешь, как сильно я тебя люблю, правда? Ты для меня – целый мир, а если в последнее время я говорю это слишком редко, прости меня. – Он поднес к губам ее руку и поцеловал. – Я люблю тебя, Одри. Ради тебя я фактически пожертвовал собственной карьерой. Ну, я открываю твое шоу, да, я выпустил свой альбом… но по сравнению с ответственностью за тебя и твою карьеру, это просто хобби.

– Я знаю! – Это слишком тяжело. Одри хотела только одного – лечь, закрыть глаза и подумать.

– Я знаю, что ты знаешь, крошка. А если ты хорошенько подумаешь, то, конечно же, поймешь, что дело только в стрессе из-за турне. Этот телохранитель не для тебя, Одри. Он просто хочет использовать тебя, как и все остальные.

– Нет, не хочет. Ты ошибаешься.

Лукас презрительно фыркнул.

– Да он из кожи вон лез, лишь бы заполучить это место! Когда его партнеры отказались, потому что не занимаются такими делами, он явился ко мне и буквально умолял взять его. Сказал, что ему нужны деньги – много денег, – я думаю, он уже тогда придумал, как заполучить столько бабок, сколько ему нужно.

У Одри заболела голова; она вяло опустилась на кропать. Лукас сел рядом и начал массировать ей спину.

– Я понимаю, что тебе тяжело это слышать, но врать не могу. Этот болван ничем не отличается от людей, с которыми ты сталкиваешься ежедневно. Он хочет урвать кусочек от империи Одри Лару, которую ты строишь, а раз уж у него нет ни музыкальных, ни административных талантов, единственный способ добиться этого – залезть к тебе в трусы.

– Ты ошибаешься, – снова сказала Одри. – Я понимаю, что не смогу тебя переубедить, но ты ошибаешься.

– Ладно, – произнес Лукас. – Тебя он убедил. А как же я? Разве после всех этих лет я не заслуживаю большего, чем просто пинок под зад? Ты обязана мне, Одри. Ты должна дать мне возможность и дальше работать для нас обоих!

Головная боль ослепляла. Одри нужно было поспать – последние дни она толком не спала, кроме того, очень устала и была совсем сбита с толку.

– Нет, я… не знаю. Мне нужно поспать.

Лукас продолжал поглаживать ее по спине.

– Поспать? Ты разрушила мою жизнь, а теперь хочешь спать? Пообещай мне хотя бы, что у нас еще будет возможность попытаться все исправить. Дай мне шанс, – настаивал он. – Я знаю, какая ты на самом деле.

Честно говоря, Одри уже не знала, какая она на самом деле.

Она не ответила. Лукас вздохнул:

– Матерь Божья, поверить не могу, что мне приходится сидеть здесь и умолять тебя дать мне еще один шанс! И это после того, как ты переспала с каким-то долбаным телохранителем!

– Пожалуйста, дай мне поспать, – взмолилась Одри. Лукас пронзил ее жестким взглядом:

– Сначала дай обещание.

Если она не согласится, он не успокоится.

– Обещаю, – сказала Одри, ненавидя себя за слабость, ненавидя Лукаса за его правоту – она и в самом деле слишком многим ему обязана и не может ограничиться простым сообщением о своих чувствах к Джеку. – Обещаю, что мы еще поговорим об этом.

– Принимается, – угрюмо буркнул Лукас.

Одри закуталась в одеяло и сунула голову под подушку, мучительно тоскуя о тепле Джека.