возвращения из пансиона, куда уехал учиться в тринадцать лет. С того дня он постоянно держал свои чувства в такой узде, что иногда казалось, будто единственной эмоцией, которая ему присуща, был гнев.

Не отрывая глаз от лица брата, Анника возобновила свой рассказ.

– Вероятно, я выглядела как настоящее огородное пугало, когда ехала через город. Да, между прочим, я весьма неплохо езжу верхом. Хотя, должна сказать, ездить по городу, да еще в мужском седле, совсем не так легко, как скакать по горам и долинам.

– Анника, – произнес с явным нетерпением в голосе Кейс, – не отвлекайся.

– Улицы Шайенна были безлюдны, но я продолжала ехать в направлении наиболее высоких зданий, где, по моим расчетам, был центр, и вскоре добралась до оперного театра. Спектакль, очевидно, только что закончился, и перед театром было много народа. Я спросила каких-то людей, ожидавших карету, как мне найти полицейский участок, и они в свою очередь тоже начали задавать мне вопросы. Когда же они узнали, как меня зовут, то тут же вызвались проводить меня туда. Меня что, знает весь Шайенн?

Кейс промолчал, и тогда подал голос Зак.

– О твоем похищении было трижды напечатано в газетах. Да и награда обещана немалая. Так что, думаю, мало найдется таких, кто о тебе не слышал.

– Этого-то я и боялась. А как восприняли все это мама с папой?

Склонившись к Аннике, Роза слегка похлопала ее по руке.

– Они хотели приехать сразу же, как только Кейс прислал им телеграмму. Но он сказал, что нет никакого смысла сидеть здесь и ждать.

– Я написал им не приезжать до весны, – пояснил Кейс.

Анника постаралась в нескольких словах закончить свою историю.

– Когда я добралась до полицейского участка, они послали Заку в Бастид-Хил телеграмму и устроили меня на ночь в отеле «Инероушн». Бейби, как и я, была ужасно измучена и никак не могла заснуть. Так что мы не сомкнули глаз почти до утра. Начальник участка посадил нас на первый же поезд, и Зак встретил меня.

Зак прервал ее, обратившись к Кейсу.

– Я решил не посылать к тебе человека с сообщением о ее приезде, поскольку она все равно приезжала шестичасовым поездом. Просто привез ее сюда, а потом поехал за тобой.

– Вот так я и очутилась здесь, немного, правда, грязная и помятая, но и только. – Она надеялась, что голос ее звучал достаточно убедительно и не выдал владевшей ею неуверенности.

На лице Кейса, продолжавшего пристально смотреть на нее, не дрогнул ни один мускул. Роза, словно успокаивая его, положила руку ему на плечо. Кейс перевел взгляд с Анники на ребенка, которого она прижимала к груди, время от времени гладя с нежностью светлые кудряшки. Он откинулся на спинку стула, положил, не спеша, ногу на ногу и лениво протянул:

– Ну, а теперь почему бы тебе не рассказать нам, что же произошло в действительности?

Он знал, что его сестра врет, был уверен в этом так же, как в том, что сегодня солнце закатится за горизонт. Может, конечно, она и не врет, но во всяком случае не говорит всей правды. Она провела более двух месяцев наедине с человеком, у которого в роду были, похоже, одни сумасшедшие. В ее же изложении ее пребывание там выглядит самым обычным делом, вроде остановки дилижанса на промежуточной станции. Определенно там случилось нечто такое, о чем она предпочитает не говорить. Женщина, сидящая сейчас за столом напротив него, мало чем напоминала ту его младшую сестренку, которую он видел последний раз в Бостоне два года назад в рождественские праздники.

Ту Аннику Сторм интересовали лишь ее балы, ее образование, ее наряды и ее книги. Эта же Анника Сторм даже не подумала извиниться за свой непрезентабельный вид. Она не стонала и не хныкала, что ей немедленно нужно принять ванну и переодеться, как и не требовала, чтобы он отомстил за нее. И она ни разу, даже мимоходом, не упомянула в разговоре своего оставшегося в Бостоне жениха.

Каким-то образом его избалованная младшая сестрица превратилась совершенно в другого человека – и эта мысль тревожила Кейса больше всего. Она выглядела сейчас настоящей женщиной, и он молил про себя небеса, чтобы это не оказалось и в самом деле правдой.

Если Бак Скотт и изнасиловал ее, то по какой-то причине она не желала в этом признаваться. Не пыталась ли она за внешней бравадой скрыть свой стыд? От этой мысли у Кейса противно засосало под ложечкой.

– Твоя сестра устала. Я провожу ее на верх, в ее комнату, хорошо? – Роза встала, словно заданный ею вопрос был пустой формальностью.

Кейс взял жену за руку и вновь усадил на стул подле себя.

– Ты уверена, – обратился он к Аннике, – что Скотт явится сюда за ребенком?

– Да. – Анника кивнула, но вопрос брата вновь пробудил в ней сомнения. Что, если Бак не приедет за ними? Что, если он вернулся к прежней мысли, что Бейби нужен настоящий дом, семья, и решил не приезжать за ними? И она не имеет ни малейшего понятия, как отыскать хижину, даже если ей и удалось бы уговорить Кейса отвезти их с Бейби туда.

– И ты говоришь, что Бейби ребенок его сестры? Не его?

– Да. Она дочь Пэтси.

Кейс наклонился вперед.

– Что ты знаешь об этой Пэтси?

Анника покраснела.

– Мне известно, что она… ну… не вполне здорова.

– Это слишком мягко сказано, – произнес он тихо.

Моментально она перешла в нападение.

– Что ты знаешь о сестре Бака? И откуда?

Ему не понравился звучащий в ее голосе вызов, как и тон, каким она произнесла имя своего похитителя.

– Слухом земля полнится. Мне известно, что она сумасшедшая. Считает себя Клеопатрой.

Анника расхохоталась.

– Клеопатрой? Ну, Кейс, если ты веришь всяким…

– Это правда. Мой сосед знаком с женщиной, которая за ней ухаживает. И он также рассказал мне, что в семье Скотта все были сумасшедшими.

Анника хотела было возразить, но внезапно передумала. В сущности она знала слишком мало о родне Бака, чтобы должным образом аргументировать свою точку зрения.

– Ты не против, – обратилась она к брату, решив оставить этот спор до лучших времен, – если Роза проводит меня сейчас в мою комнату? Я ужасно устала, и мне хотелось бы немного вздремнуть, пока не проснулась Баттонз.

– Баттонз?

– Я объясню позже, откуда у нее такое имя.

– Твои сундуки и саквояжи наверху. Так и стоят нераспакованные. – Он надеялся услышать радостное восклицание, однако Анника лишь кивнула и коротко бросила:

– Хорошо.

Кейс нахмурился. Не такого ответа он ждал от сестры, привыкшей менять наряды по четыре раза на дню. Что-то здесь было явно не так, и он дал себе слово обязательно докопаться до истины.