столь существенным образом отразиться на событиях 1917 года, таким образом, зарождался в революции 1905. Насколько существенна была власть Советов, можно судить по такому примеру. С.А.Степанов отмечает: «В сущности, в столице было два центра власти - официальное правительство и Петербургский совет рабочих депутатов во главе Г.С. Хрусталевым-Носарем и Л.Д. Троцким. Дошло до того, что когда председателю Совета министров потребовалось послать срочную депешу в Кушку, он смог добиться этого от почтово-телеграфных служащих только после ходатайства Исполкома Совета. Газеты гадали, кто кого первым арестует: граф Витте Носаря или Носарь графа Витте. Вопрос решился 3 декабря 1905 г., когда полиция арестовала весь состав Совета. Откликом на этот арест было вооруженное восстание в Москве» [101].

Состав Петербургского Совета 1905 года выглядел следующим образом: 562 депутата от 147 предприятий, 34 мастерских и 16 профсоюзов. Из них 351 - металлисты, 57 - текстильщики, 32 – печатники. Партийный состав: социал-демократы - 65% (меньшевики и большевики), эсеров - 13%, беспартийных - 22% [102].

Меньшевики (в том числе Л.Д.Троцкий, перешедший в 1917 к большевикам) играли в Совете куда большую роль, чем большевики, которые, поначалу, вовсе отнеслись к нему с подозрением и даже рассматривали возможность борьбы с ним. Отношение начало меняться только с ноября, когда В.И.Ленин сформулировал: «Неправильно было бы сказать, что ни в каком случае и ни при каких условиях участие социалистов в беспартийных организациях недопустимо». Отход от участия в них «равнялся бы в известных случаях отказу от участия в демократической революции» [103].

Трансформация взглядов большевиков на Советы, основную инициативу в создании которых проявляли эсеры и меньшевики, очевидна. В начале 1905 года Ленин подвергает резкой критике идеи создания «органов революционного самоуправления»: «Революционное самоуправление народа не пролог восстания, не «естественный переход» к нему, а эпилог. Без победы восстания нельзя и говорить серьезно о настоящем и полном самоуправлении». В ноябре он отмечает возможность участия большевиков в работе Советов. А позднее, в 1906 - 1907 годах, Ленин говорит о Советах рабочих депутатов уже как о зачаточных органах власти, как о попытке осуществления лозунга временного революционного правительства.

Революция 1905-1907 годов, несмотря на свой масштаб, не привела к свержению монархии. Как и в более ранних выступлениях, по достижению пика революционная активность пошла на спад, во многом была подавлена, отчасти противоречия были временно сняты реформами, которые провели царские власти. В стране все еще отсутствовала сила, готовая возглавить протест, консолидировать усилия, такая партия, которая, по выражению В.И.Ленина, способна была взять власть в свои руки и удержать ее.

В 2006 году Россия отметила 100-летие отечественного парламентаризма. Торжества не стали выносить за стены Госдумы и законодательных собраний регионов, и неспроста. Гордиться событиями начала XX века странно, а прослеживать историю современного парламента с 1905-1906 годов можно только следуя уже изрядно подзабытой идеологической конструкции ельцинских времен, по которой современная Россия является преемницей Российской империи.

Непонятно, какой ценный опыт 100-летней давности обсуждали депутаты на различных конференциях в течение целого года (говорили, что интересно, в основном о сегодняшнем дне и о будущем). Непросто найти позитивные черты в работе четырех Государственных дум времен Николая II, лишь одна из которых не была распущена царским указом. Да и то лишь потому, что, в результате многочисленных корректировок законодательства удалось, наконец, сформировать такой ее состав, который полностью удовлетворил запросам властей.

История русского парламентаризма начала XX века – яркое свидетельство очередной половинчатой, крайне запоздалой реформы, проведенной под воздействием внешних причин (Революция 1905 года), демонстрирующей традиционный для российских императоров принцип «шаг вперед и два назад».

«Думскую монархию в России не следует смешивать с конституционной, - отмечают специалисты. - При первой - самодержец может единолично проводить решения фактически по любым вопросам государственной жизни, которые, по сути, аранжируются Думой, при второй – Дума действительно превращается в высшее законодательное учреждение страны с широким кругом полномочий» [104].

По мере роста революционных выступлений Николай II был вынужден даровать определенные свободы. До последнего, однако, находясь перед непростым выбором – то ли обратиться к тотальным репрессиям (к счастью, не нашлось ни одного чиновника, готового возглавить «крестовый поход» против Революции), то ли бежать в Германию на специально прибывшем немецком крейсере.

И даже находясь в положении, когда верховная власть в стране повисла на волоске, Николай II не оставлял тяжелых «государственных» дум. Из воспоминаний С.Ю.Витте известно о драматической ситуации, сложившейся на совещании высших государственных сановников в Царском селе. С 7 по 12 апреля 1906 года решался принципиальный вопрос: допустимо ли в Основных законах Российской империи изъятие из царского титула термина «неограниченный» при сохранении термина «самодержавный». Термин «неограниченный» вступал в противоречие с манифестом 17 октября 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка», но новшество страшно не нравилось Николаю II: «…Меня мучит чувство, имею ли я перед моими предками право изменить пределы власти, которые я от них получил. Борьба во мне продолжается. Я еще не пришел к окончательному выводу» [105].

В стране, раздираемой на части революцией, все высшее руководство 5 дней было занято обсуждением этого принципиального вопроса - уговаривало императора признать то, что он собственнолично подписал еще в прошлом октябре.

Но стоило общественно-политической ситуации относительно стабилизироваться, и свободы вновь были ограничены. Уже в 1907 году Государственная дума была чисто формальным образованием, не обладающим полнотой законодательной власти.

История парламентаризма начала XX века в очередной раз свидетельствует о той почти детской наивности, с которой воспринимал Николай II и его окружение происходящие в России процессы. Выборы в Первую Государственную думу были организованы так, чтобы обеспечить в ней преобладание «мужицкого элемента». Расчет был на богобоязненность, веру крестьян в царя, свойственный им консерватизм. Ожидалось, что простой народ, призванный в столицу, выступит и враз положит конец революционной смуте, организованной развращенными горожанами.

Соответственным было и отношение к Думе. Представлялось, что она послужит легитимации пошатавшейся монархии, других серьезных функций на нее не возлагалось. Состоялась пышная встреча государя императора с депутатами от народа в Зимнем дворце, прозвучали напутственные речи, на пароходах избранников доставили к Таврическому дворцу... Первым законопроектом, внесенным на рассмотрение депутатов, стал 'Об отпуске 40029 руб. 49 коп. на постройку пальмовой оранжереи и сооружение клинической прачечной при Юрьевском университете'.

Возмущенные депутаты отказались от его рассмотрения и занялись куда более важными (с их точки зрения) вопросами - о политической амнистии, земельном вопросе, принудительном отчуждении земель у помещиков.

Разочарование было страшным. Дума, собранная из простого народа, в условиях бойкота выборов со стороны наиболее революционных РСДРП и эсеров, говорила языком улицы. 27 апреля 1906 года Первая государственная дума начала свою работу, 8 июля последовал императорский указ о ее роспуске.

Выборы депутатов происходили не напрямую, а через избрание выборщиков по трем куриям - землевладельческой, городской и сельской. Ко вторым выборам 'неблагодарная' сельская курия подверглась остракизму, что привело лишь к формированию во Второй думе серьезного социал-демократического блока. Ее пришлось распустить 3 июня 1907 года, социал-демократическая фракция была арестована.

3 июня 1907 Николая II изменил Положения о выборах. Законодательные функции Думы были ограничены еще в 1906 году (император мог принимать законы в обход думы), теперь менялась и избирательная система: количество выборщиков от крестьян уменьшилось с 44 до 22%, от рабочих - с 4 до 2%. Помещики и крупная буржуазия имели, в общей сумме, 65% всех выборщиков. Наконец удалось