– Для начала я хотела бы узнать, что со мной произошло, из-за чего я себя так паршиво чувствую?

– Ты лежишь в больнице, где я работаю.

– Я это поняла, – наморщила лоб Яна, – я что, буянила?

– Ты не в моем отделении, – успокоил Яну Сан Саныч, – ты лежишь в токсикологии.

– Что я тут делаю? – удивилась Яна. – Я не наркоманка, вроде не пила ничего…

– Яна, тебя сюда доставили в бессознательном состоянии с сильнейшим отравлением. Два дня ты бредила и не приходила в себя, пока всю кровь не очистили от токсинов, – объяснил Александр Александрович, присаживаясь на кровать рядом с Яной в накрахмаленном, аж хрустящем белоснежном халате.

– Я отравилась?! – переспросила пораженная Яна. – Но чем я могла отравиться?

– Вы что-то съели в семье Арнольда Ивановича, потому что пострадала не только ты.

Все поплыло перед глазами Яны. Белый халат Сан Саныча слился с белыми больничными стенами палаты. Она вспомнила улыбающуюся Татьяну Федоровну в чистой ночной рубашке, двух темноволосых девочек Дианы, саму Диану в фартуке с перепачканным мукой курносым носом, а также Арнольда Ивановича, разливающего чай и кофе собравшимся дамам. Тихая, мирная, домашняя обстановка. Даже хозяин дома не язвил, как обычно, не подкалывал ее, было видно, что ему по душе такое семейное чаепитие.

Яна выдохнула воздух.

– Они что… все пострадали? Дети? Полупарализованная бабушка? Диана?

Сан Саныч опустил глаза.

– Пострадали все… кроме Арнольда. Тут даже по больнице черный юмор пошел. Не хотите сходить в гости к хозяину ресторана? Он вас всех отравит, а сам свою стряпню есть не будет. Я с ним уже успел познакомиться, Арнольд произвел на меня приятное впечатление. Мне кажется, он искренне переживает…

– Что с остальными? – глухо спросила Яна.

– У детей легкое отравление, с небольшой температурой, расстройством желудка, болями в животе, но они в сознании, и сегодня им значительно лучше. Арнольд Иванович хочет их забрать к себе. Татьяне Федоровне, конечно, тяжелее… Больное сердце, лежачая больная, к тому же она наотрез отказалась покидать свою квартиру. Арнольду надо поставить памятник. Он мотается по больнице, а потом едет к матери, ухаживает за ней.

– Постой… ты сказал, что Арнольд хочет забрать девочек к себе… Боже! Что с Дианой?

Сан Саныч опустил глаза.

– Саня, не томи?! Что с ней?

– Ей очень плохо… очень… Ты сильно пострадала от неизвестного пока токсина, а она еще больше. Можно сказать, что Диана при смерти…

– Нет!

– Да, Диана в реанимации…

– Какое несчастье! – Яна приподнялась на своей кровати и свесила с нее худые ноги, вцепившись руками в прикроватную тумбочку. – Как же у меня кружится голова… У меня нет сил, чтобы встать!

– Яна, даже и не думай вставать! – предостерег ее доктор. – Ты очень слаба, скажи спасибо, что пришла в сознание! А в реанимацию все равно никого не пускают.

– Никого? – уточнила она.

– Никого, – утвердительно кивнул головой Александр Александрович.

– Это даже хорошо… – задумчиво сказала Яна.

– Я наблюдаю за Дианой, так как считаю ее своей пациенткой. Она несколько раз лежала у меня в отделении. Честно говоря, эти токсины, которыми она отравлена, пробили у нее слабые места. У нее обострились все ее неврологические симптомы, с которыми она лежала у меня. Поэтому я лечу ее наравне с врачами-реаниматорами.

– И все же, как она?

– Сейчас я ничего не могу сказать… Диана плоха, но мы все надеемся на лучшее.

Яна закрыла глаза.

– Тебе плохо? – обеспокоенно спросил заведующий отделением.

– Нет… то есть да, у меня начинает болеть голова, но это не из-за отравления.

– А из-за чего?

– Наверное, я что-то упустила важное в расследовании убийств в театре… неприятности с Дианой тоже, оказывается, не случайны. Я где-то кружу, словно слепая. Это невыносимо! Я точно не могу вспомнить что- то очень важное, что дает ключ к разгадке!

– Не напрягайся, это не твоя задача, если ты что-то знаешь, поговори со следователем!

– Еще чего! Более рассеянного следователя я вообще никогда не видела. Он только и делает, что ходит и разводит руками. Нет! Только я – частная сыщица с большим опытом работы – в состоянии распутать это дело.

– Какое дело? – спросил Сан Саныч.