К ним подошел официант и провел за свободный столик. На возвышении музыканты играли какие-то джазовые композиции. Воздуха не хватало, было очень душно и к тому же накурено. Видимо, старые вентиляционные системы не справлялись с вытяжкой воздуха из этого подвальчика. У Яны мгновенно заслезились глаза от едкого табачного дыма. Сквозь дым она увидела, как от стойки бара отделилась невысокая мужская фигура и направилась к ним.

– Яна Карловна! Яночка, можно я буду так тебя называть? Я же знаю тебя с самых ранних лет, помню, как ты девочкой бегала за кулисами.

– Да, конечно, Илья Ильич, присаживайтесь к нам, – пригласила Яна старинного маминого поклонника к ним за столик, тем более что сама Люся недавно напомнила ей о своем воздыхателе.

– Какой у вас интересный муж, Яна, – отвесил Илья Ильич легкий поклон Карлу, – мне Люся говорила, что это импозантный мужчина со шрамом на лице, как у пирата, – улыбаясь, проговорил Илья Ильич, рассматривая красивое лицо Карла. Улыбка медленно покидала его лицо.

– Это не мой муж. Знакомьтесь, Карл – мой приятель.

– Ой, извините, – смутился мужчина, – давно я не видел тебя, Яночка. Что вас привело в наши края?

– Странные события, происходящие в театре, – ответила ему Яна.

– Да, Яночка, я заядлый театрал, знаю все события, происходящие в театре, но такой ужас и привидиться не мог в самом страшном сне. Я даже боюсь за Люсю!

– Илья Ильич! – вдруг закричала Яна. – Вот вы-то и расскажите все закулисные сплетни! Вы же находка для шпиона! Как я раньше о вас не подумала!

Она вспомнила, что Илья Ильич в театре уже давно является своим человеком, своего рода реквизитом, тем человеком, который, если присутствует на спектакле, никто его не замечает. Но стоит ему не прийти, как всем сразу видно отсутствие постоянного зрителя. С юности платонически влюбленный в Люсю Цветкову, он боготворил ее как актрису и как женщину. Если сосчитать, сколько денег он потратил на букеты для свой Люсечки, то на них можно было бы, наверно, построить дворец. Он обожал ее, что называется, на расстоянии, ненавязчиво, ничего не требуя от нее, он дарил ей цветы и подарки… Люся даже приводила его домой и познакомила со своим мужем, отцом Яны. Она общалась со своим давним поклонником как со старым другом, спрашивала его мнение о своей игре в новом спектакле.

– Что я могу рассказать тебе, Яночка? – протер очки Илья Ильич. – В театре всегда есть сплетни и интриги, но никогда не было ничего такого, что могло бы угрожать человеческой жизни и тем более повлечь за собой жертвы.

– Как театральные люди отнеслись к появлению Алевтины?

– В общем, неплохо, – несколько уклончиво ответил Илья Ильич, – немного в штыки приняла ее ныне покойная Алла Демидовна, а Люся, Вася Полосов, пусть земля ему будет пухом, и большинство технического персонала были очень рады появлению в труппе Алечки. Знаешь, она очень талантливая девочка, добрая и отзывчивая. А у Аллы Демидовны, хоть о покойных плохо и не говорят, был очень тяжелый характер.

– Это я знаю, – нетерпеливо постучала носком сапога по паркету Яна, – вспомните что-нибудь, дайте мне хоть какую-то зацепку!

Илья Ильич, с виду очень интеллигентный человек с лысеющей головой и в опрятной, добротной одежде, вытер лоб носовым платком.

– Я не хотел бы об этом говорить, это всего лишь слухи… – отвел он глаза.

– Говорите, Илья Ильич, сейчас любая информация может вывести на след убийцы, – попросила Яна, и глаза ее зажглись синим огнем, словно у гончей, почуявшей добычу.

– Я могу сказать, хотя не уверен, что тебе эта информация пригодится. Я расскажу тебе, Яна, в обмен на небольшую услугу с твоей стороны. Мне очень неудобно заниматься этим маленьким шантажом, но, поверь мне, я доведен до отчаяния!

– Говорите, Илья Ильич, что вы хотите? Если это в моих силах, я вам помогу, мы же с вами знакомы с моего детства! – подбодрила его Яна.

– Ты прекрасно знаешь, вся ваша семья знает, что много лет я люблю твою мать. Я никогда не домогался ее, не лез в ее личную жизнь, я только тихо присутствовал рядом с ней. Я всегда оставлял за Людмилой право выбора. Я был знаком и даже дружил с твоим отцом. Я знал, что твоя мама не святая, но я никогда не пытался разрушить ее не очень счастливую семейную жизнь. Я знал, что у нее были любовники, и одним из них был этот шут Тихон Хрусталев. Я же никогда не хотел быть ее любовником, я желал чистых, честных отношений с этой женщиной. Люся всегда была для меня идеалом, эталоном обаяния и женственности. Я не хотел бы, встречаясь с ней, прятаться по знакомым и друзьям, смотря на часы, и делить ее еще с кем-нибудь. Я слишком любил ее…

Яна задумалась о том, что такая любовь сродни чему-то ненормальному. По крайней мере, лично она не хотела бы, чтобы ее так любили. Еще Яна подумала, как элегантно Илья Ильич окунул ее мать в дерьмо, спокойно рассказывая, что у Люси были любовники при живом муже. Еще этот его маленький шантаж… Нет, ее матери определенно не везло на мужчин. По взгляду Карла, который тот бросил на нее, Яна поняла, что он тоже не в восторге от прямолинейности ухажера Люси.

Илья Ильич продолжал свой заунывный рассказ:

– Но когда умер ее муж, извини, Яна, твой отец, во мне проснулся эгоизм. Я решил, что заслужил своей многолетней преданностью, чтобы твоя мать наконец-то обратила на меня внимание. Я всей своей жизнью доказал, что люблю ее искренне и бескорыстно. Да и Люся неплохо относилась ко мне. Я подумал, почему бы нам и не дожить свой век вместе? Все равно я всю жизнь был рядом, и она уже привыкла к моему присутствию.

– Вы не были женаты? – поинтересовался Карл.

– Был… когда-то давно. Жизнь не заладилась, у меня даже остался сын, с которым я сейчас в весьма натянутых отношениях. Что делать? Его мать не простила мне любовь к актрисе и воспитала моего мальчика в нелюбви ко мне. Сейчас моей жены уже нет, а наладить отношения с сыном мне не удается… Дело не в этом, Яна! Когда я обратился к твоей маме с предложением руки и сердца, знаешь, что она мне ответила?!

– Нет, – честно ответила Яна, о том, что ее маме сделали предложение руки и сердца, она слышала в