В морг они приехали втроем: Яна с перебинтованной головой, дрожащий и потевший Щавелев и блистательный Джорджио, готовый идти за своей дамой в огонь и воду. Все тот же патологоанатом как-то странно посмотрел на знакомые лица и повел всех в уже знакомый им зал, стараясь держаться от Яны и Щавелева подальше. На лицах милицейских работников не отражалось ровным счетом ничего. Патологоанатом торопливо подвел их к столу с останками и поднял простыню. Щавелева в этот раз было не узнать, он волновался намного больше, чем в первый раз. Независимо вызванный врач и Яна, вся ушедшая в свою боль, хладнокровно подтвердили личность убитой, после чего раздался глухой удар падающего тела. Яне не надо было даже поворачивать голову, чтобы догадаться, что это Джорджио, не вынесший страшного зрелища. Яна равнодушно скользнула взглядом по желтым ступням мертвецов и напоследок пригласила патологоанатома посетить ее клинику «Белоснежка», от чего тот даже заикал, а Яна добавила:

– В качестве пломб вы могли убедиться сами! – И вышла из морга с высоко поднятой головой. Сзади шел Щавелев, согнувшись под тяжестью бездыханного Джорджио.

После морга Яна с Щавелевым полчаса в «Белоснежке» приводили итальянца в чувство. В Яне энергия просто била ключом, она взяла побледневшего Джорджио чуть ли не за шкирку и поехала на свою стройку. Когда итальянец вылез из машины, мимо него пронеслась фирменная машина «Пицца на дом» и обдала грязью красивого итальянца с ног до головы. Яна посмотрела на номера машины, но успела запомнить только две первые цифры: пять и три – и махнула рукой:

– Ладно, Джордж, не переживай, видимо, срочный заказ!

Джорджио разглядывал свой безнадежно испорченный плащ и ругался:

– Что за страна?! Что за варварство?! Здесь нельзя не только спокойно жить, но и умереть спокойно не дадут, обязательно зажарят в печке!

Яна сделала скидку на то, что он только что в морге перенес шок, и, взяв итальянца под руку, пошла с ним в помещение будущего ресторана. Когда Яна вошла в холл, ее словно громом поразило. Стены были выкрашены в ужасающий рыжий цвет. Навстречу Яне шел и виновато улыбался прораб Семеныч.

– Все сделано, хозяйка! Все бригады работали круглосуточно, пока вы находились в больнице, и мы уже заканчиваем окрас стен.

Яна как завороженная смотрела на огненные стены.

– Что это? Что это за цвет, он же ужасен!

– То, что вы выбрали, – почесал затылок Семеныч и показал ей каталог, где действительно ее рукой был обведен именно этот жуткий цвет.

Яна скользнула глазами по красивым расцветкам в альбоме, от кремово-розового до золотисто- каштанового, и остановила взгляд на той, что выбрала она. Мурашки побежали по коже. Семеныч виновато добавил:

– Мне и самому показался этот выбор несколько странным, да и у рабочих болят от этого цвета глаза, но они продолжали свою работу, так как поняли, что вы выбрали этот цвет под сильным потрясением. Кроме того, краску именно этого цвета оказалось достать на складе очень легко, так как ее больше никто не брал.

– Скорее всего твои рабочие меня просто боятся.

Семеныч смутился:

– Ну, есть немножко.

Яна, таща за собой Джорджио, поднялась к себе в кабинет, стараясь не смотреть на стены. Итальянец, расположившись в Янином кресле, склонился над бумагами и документами. Вид у него был нелепый: грязный, с круглыми глазами, которые округлялись все больше по мере прочтения документации. Он бормотал что-то по-итальянски и ругался по-русски.

– В чем дело, Джо? – поинтересовалась Яна.

– Я просматриваю сметы, – с акцентом ответил Джорджио, – дикая страна! Как хорошо, что я приехал, еще бы немного – и все накопления моего бывшего хозяина вылетели бы в трубу!

– Там какие-то ошибки? – осторожно поинтересовалась Яна.

– Да здесь все неправильно! Они все мошенники! Ужасная страна! Ну, я им всем покажу! – и Джорджио потряс кулаком в воздухе.

Яна посмотрела в окно на крышу ресторана Ричарда, и ее сердце сжалось.

«Где он? Чем он занимается? Как бы я хотела, чтобы именно он помогал мне!»

Ричард с наслаждением затянулся дорогой сигарой и выпустил дым в потолок легкими колечками. Он сидел у себя дома в кабинете и наслаждался полным покоем и первыми теплыми, весенними лучами солнца. Перед ним лежали все ксерокопии дела Михаила Носова, мужа Анастасии. Глаза его были задумчивы, а мысли ясны. Уже через час «Мерседес» Ричарда подъезжал к дому, где жила вдова убитого Николая Прохоренко.

Дверь открыла женщина, которая могла бы выглядеть моложе, если бы пользовалась косметикой и не носила такую прическу – пучок на затылке. Невыразительные, потухшие глаза остановились на лице Ричарда. Ричард приветливо улыбнулся и представился:

– Меня зовут Ричард Тимурович, я только что звонил вам с просьбой о встрече. Я хотел поговорить с вами о деле вашего покойного мужа Николая, если только вы Виктория Александровна Прохоренко.

Женщина кивнула и пригласила Ричарда зайти. Усадив его в обшарпанное, но удобное кресло, сама Виктория присела на краешек стула и смиренно сложила руки на коленях.

«Она очень закомплексована», – отметил про себя Ричард и спросил:

– Я бы хотел знать, какой он был – ваш муж?

– Мой муж? – удивилась вдова. – Я думала, что вы хотите узнать что-нибудь о его убийце!