Иванович.
– Мы обязаны вам, – пожал руку патологоанатома Дмитрий.
– Боже упаси! Вы недавно мне жизнь спасли, а я что? Бедолага… такой еще молодой… вот кто найдет этого мерзавца, что сделал с молодым парнем…
На кафедре патологической анатомии Евгения Ильича встретили гробовым молчанием. Сотрудники, знавшие его не один год, прятали глаза и зарывались в тетради и журналы.
– Вот и я! Скоро отпразднуем победу, – радостно сообщил Евгений Ильич, но отклика не дождался. – Эй, друзья, вы не очень заработались тут без меня? Я возьму свою группу.
– Евгений… – прокашлялась одна из преподавательниц кафедры, – шли бы вы… домой.
– Что так? Я не устал, ну, самую малость… но до вечера продержусь.
– Евгений… понимаете…
Он почувствовал, что случилось что-то страшное и ему об этом не хотят говорить. А если у тебя есть жена, которая должна родить со дня на день, то плохие и тревожные мысли на их счет сами просятся в голову.
– Что случилось? – выдохнул Евгений Ильич. – Говорите!! Что-то с Машей?
Внезапно он почувствовал каждый толчок своего сердца, болью отдающий в висках и ушах. Насколько все зыбко в этой жизни! Он работал каждый день с мертвыми телами, не задумываясь о том, что несчастье может случиться и с близкими людьми.
– Успокойтесь, Женя, с вашей женой все в порядке… она родила дочку…
– Дочку?! Какая радость! У меня теперь две дочки! – прослезился Евгений.
Но сотрудники почему-то не разделяли его радости.
– Что? Что не так? – вновь замер он.
Та же преподавательница подошла к нему, взяла за руки и усадила за стул.
– Понимаешь, Женя, ребенок не совсем здоров. Девочка родилась с тяжелейшим пороком сердца и должна быть прооперирована в ближайшие дни, иначе…
Евгений схватился за голову.
– Почему? Почему это произошло? Такая маленькая… За что?
– Педиатры объяснили, что такой порок часто встречается у детей, если родители больны алкоголизмом. Мне, да и всем нам, Женя, очень жаль. Мы пытались тебе помочь, предупреждали тебя, предлагали тебе лечиться. А теперь уже слишком поздно…
Евгений Ильич сидел, словно оглушенный громом.
– Операция на сердце дорогостоящая и должна быть выполнена экстренно… Мы здесь скинулись кафедрой… – продолжала она говорить, – вот возьми одну тысячу долларов, все, что можем… Еще пять других ты должен найти сам…
Она достала пачку долларов, перетянутую черной резинкой, и вложила ее в холодную руку патологоанатома.
Евгений Ильич мучительно захотел побыть один со своим горем. Он взял деньги, и из его горла вместо слов благодарности вырвался какой-то нечленораздельный звук, затем медленно побрел к себе в подвал. Вот и дождался! Тучи сгустились над ним! За все его пьянки расплачивается ни в чем не повинный ребенок. Как можно теперь жить с этим?! Евгений вошел к себе в комнату, и первым, что увидел, оказалась бутылка водки, оставленная Татьяной Коршуновой. Он в ярости схватил ее за горлышко и кинул о стенку, разбив вдребезги. Постников знал, что никто из коллег к нему сейчас не придет, несмотря на громкие звуки. Он чувствовал, что больше не сможет выпить ни глотка этой отравы. Но не ведал, как посмотрит в глаза своей дочери, если та и останется живой. Что скажет маленькому человечку с больным сердцем, умирающему из- за того, что он, взрослый мужик, опустился до такого состояния?
Глава 19
Прошло несколько дней. Дмитрий и Ева решили навестить патологоанатома дома, куда он вернулся с недавних пор. Ева пересмотрела свое отношение к легкомысленному прожигателю жизни и обманщику Дмитрию, когда тот, узнав о несчастье с новорожденной дочерью Евгения Ильича, никому ничего не сказав, поехал в больницу, договорился об операции и оплатил все расходы.
Девочка была уже прооперирована и лежала в больнице вместе с мамой, не отходящей от нее ни на шаг. Как ни странно, но жена Евгения винила не его, а себя, так как решила рожать, прекрасно зная о пороке мужа.
Дверь им открыл Евгений Ильич в женском кухонном фартуке. Он широко улыбался.
– Дорогие гости! Проходите, пожалуйста! Присоединяйтесь к ужину, милые мои, – засуетился хозяин, приглашая их на кухню и расставляя круглые табуретки с лежащими на них цветными подушками в горошек в тон хорошеньким занавескам в оборочку. Судя по небольшой, но чистой и уютной кухне, ее хозяйкой была настоящая женщина, любящая тепло в доме. Шкафчики из натурального дерева, заставленные разной посудой, деревянные полочки с красивыми банками, наполненными сыпучими продуктами, чистая скатерть на круглом столе, маленький телевизор в красном пластмассовом корпусе, небольшой холодильник с веселыми магнитиками – все это освещалось лампой с большим красным абажуром.
– У меня есть колбаса, сыр, конфеты, угощайтесь, пожалуйста! – хлопнул дверцей холодильника Евгений Ильич.
– Да не суетитесь вы! Мы не голодны, – уселась на табуретку Ева, скинув кожаный плащ в коридоре.
На сковороде жарились аппетитные, румяные сырники.
– Сейчас они будут готовы, – не унимался доктор, – моя супруга в больнице, а на ночь я поеду туда.
