пытались снова и снова, только чтобы в очередной раз убраться с поджатыми хвостами? Нет. Нам нужен новый план и более хитрая тактика.
Он помедлил, желая убедиться, что все они склонятся перед его волей. Никто не запротестовал. Даже Акбар.
— Они постоянно начеку, — продолжал Дядя, — так что мы должны использовать это в нашу пользу. Измотаем их, постоянно держа в ожидании. И тогда ударим! — Мерно постукивая кулаком о ладонь, он стал обходить собравшихся. — Мы должны следить. Они — чувствовать, что мы все время здесь и наблюдаем за каждым их движением. Пусть постоянно опасаются нашего появления. Пусть собственный страх их пожрет. Мы же будем следить за ними и дождемся подходящего момента.
Дорогой дневник!
Завтра мы будем в Амьене. С каждой милей дальше на север погода становится все холоднее. Настоящая зима: серое небо и ледяной ветер. Теперь на мне платья, которых я не надевала со времени отъезда из Англии.
Моя кампания продолжается, и хотя Гарет еще не признался в вечной и пылкой любви, должна с радостью констатировать, что близость между нами все растет, чему, несомненно, способствуют проводимые вдвоем ночи, а также чувства, вызванные последними нападениями «кобр».
Конечно, мы постоянно начеку. Все началось, когда мы покидали Сен-Дизье. Атака, проведенная «кобрами» наспех и без особого пыла, укрепила подозрения в том, что нас пытаются отвлечь, хотя на деле планируют кое-что похуже.
Что-то ждет нас впереди…
Вместо того чтобы ободрить нас, победа под Сен-Дизье только еще больше насторожила. Сплотила. Теперь мы как никогда полны решимости нанести поражение этим злодеям и добраться до английских берегов.
Увидеть Англию — это цель, к которой стремимся мы все.
Что же до моей Другой цели… жаль, что я не могу посоветоваться с сестрами. Хотелось бы знать, как вырвать признание у человека нерешительного?
Э.».
На следующий день, уже в сумерки, они добрались до Амьена. Было холодно, и в воздухе пахло снегом, когда Гарет, заказав комнаты, отправился проследить за разгрузкой экипажей. Все стали помогать кучерам, чтобы побыстрее уйти с леденящего ветра. После нескольких лет, проведенных в Индии, погода казалась невыносимой.
Кучера распрягли лошадей и повели на конюшню. Гарет и остальные вошли в дом.
Позже они с Эмили поужинали вместе. Он уже привык к этим тихим, спокойным минутам с ней наедине, когда они могли свободно делиться мыслями.
Наливая густой заварной крем на пудинг, он пробормотал:
— Я начинаю думать, что нас гонят, как скот на убой.
Она отломила кусочек бисквита, пропитанного вином и залитого сбитыми сливками, но тут же опустила ложечку.
— Все это звучит зловеще. Думаешь, они задумали засаду?
Гарет, немного подумав, покачал головой:
— Не пойму, как им это удастся. Особенность маршрута, разработанного Вулверстоном, заключается в том, что мы можем направиться в любой из портов Ла-Манша. Даже после того, как завтра мы окажемся в Абвиле, есть еще пять крупных портов, к которым ведут разные дороги.
— И поэтому они не смогут устроить засаду? Потому что не знают, по какой дороге мы направимся?
— Именно.
Доев десерт, Эмили со вздохом спросила:
— Почему же нас гонят? Что тебя тревожит?
Он грустно улыбнулся, но улыбка тут же померкла, сменившись мрачно сведенными бровями.
— Эта стычка под Сен-Дизье — настоящий спектакль с целью напомнить нам, что они рядом и постоянно за нами следят. Думаю, они решили взять нас измором. Измотать нервы ожиданием. Старая тактика!
Не дождавшись продолжения, она заметила:
— Но тебя беспокоит вовсе не это.
Он заглянул ей в глаза и тихо признался:
— Следуя плану Вулверстона, нам будет не так сложно добраться до Булони. Но погода ухудшается. Я не знаю, как и когда отходят пересекающие канал суда, но говорил с Уотсоном. Он утверждает, что если поднимется сильный ветер, а это неудивительно при такой погоде, порты могут быть закрыты несколько дней подряд.
— Значит, добраться до Булони легко, а вот выбраться…
— Мы можем задержаться чуть ли не на неделю.
«Неделю, в течение которой Черная Кобра может совершать нападение за нападением…»
Гарет не сказал этого вслух. Да и зачем? Эмили и без слов все понимает. Он видит это ее в глазах.
Глазах, в которых он тонет каждую ночь, когда она открывает ему объятия. Глазах, которые он с таким восторгом видит каждое утро.
Глазах, взор которых обращается к нему каждый раз, когда он входит в комнату.
Теперь те же самые глаза изучали его лицо. Мрачное и угрюмое. Но он не мог найти в себе сил засмеяться и постараться ее развеселить.
Эти глаза и их обладательница стали невероятно дороги для него. Он не понимал, как это случилось. Знал только, что это так и есть.
Он не мог потерять ее. Его будущее, о котором он не имел ни малейшего представления, когда стоял у корабельного поручня в аденской гавани, теперь было ясно и понятно. И она — центр и средоточие этого будущего. Без нее…
Но она каким-то образом догадалась, что значит для него куда больше, чем просто женщина, на которой честь обязывает его жениться.
И все же Эмили не настаивала, не требовала объяснений, как могли бы другие женщины на ее месте. Она просто была рядом. Была собой. И позволила ему влюбиться в себя. Нет. Позволила ему полюбить себя. Глубоко. Отчаянно.
Он снова посмотрел ей в глаза, увидел, как она ждет… Он знал, чего именно. Ждет с бесконечным терпением, пониманием и сочувствием.
Гарет протянул ей руку ладонью вверх. Помедлил, пока она не вложила пальцы в его ладонь. Сжал ее и объяснил:
— Если моя теория верна, тогда мы более или менее в безопасности, пока не доберемся до Булони.
Дядя мерил шагами грязный пол заброшенной хижины лесорубов к северу от Амьена.
— Не важно, в какой порт они направляются, их встретят в любом, — объявил он, взмахнув полученным посланием. — Наши братья, собравшиеся на побережье, уже подтвердили, что там сейчас бушует шторм. Пусть наши враги бегут, подобно испуганным крысам. Дальше побережья им не пройти. И не пересечь канал. — Его глаза блеснули злобным предвкушением. — Придется остановиться и ждать.
Встав посреди комнаты, он воздел к небу руки.
— Боги дождя и грома предоставили нам идеальную возможность поймать и пытать майора и его
