смотрела на него снизу вверх.

— Вам понравится поездка, я обещаю.

Она скептически выгнула бровь.

— И то время, которое мы проведем в Ричмонде в обществе этой троицы?

Он улыбнулся и посмотрел на нее.

— Это вам понравится еще больше..

На сей раз он сам рассадил всех. Три девушки послушно заняли места позади кучера, лицом к Люку и Амелии. Когда экипаж тронулся, Амелия покосилась на Люка и раскрыла зонтик от солнца.

Девушки болтали и вертелись, восклицали при виде но вых пейзажей, когда экипаж свернул к югу, пересек реку в Челси и покатил на запад мимо небольших селений и деревушек. Хотя девушки были совсем рядом, у Амелии не было желания слушать их болтовню.

Элегантно и непринужденно сидящий подле нее Люк молчал, лениво озирая окрестности. Он не мог придвинуться к ней ближе — мешал зонтик; в качестве компенсации он раскинул руки, положив одну на спинку сиденья, другую — на край экипажа.

Она думала о том, куда он везет их, но экипаж покрывал милю за милей, и она расслабилась. Только теперь она осознала, в каком напряжении сейчас находится, в каком напряжении она жила последние месяцы, старательно выполняя свой план, благодаря которому она оказалась там, где и хотела оказаться.

И именно с тем человеком, с кем ей хотелось быть.

Она только успела осознать все это, и легкая улыбка изогнула ее губы, когда Люк коснулся кончиками пальцев мягких прядок волос у нее на затылке. Она замерла, не сумев скрыть вызванный этой лаской трепет. Как всегда, она уложила волосы узлом на затылке, но волосы у нее вились от природы, и мелкие завитки выбились из узла, легкие как перышки, чувствительные к малейшему прикосновению.

Повернув голову, она решила было нахмуриться, но ее сбило с толку выражение глаз Люка. Он внимательно смотрел на нее, пальцы его снова погладили ее волосы.

— Чему вы улыбаетесь?

Свет в его темных глазах не казался насмешливым — ему действительно интересно было это знать. Она отвернулась и хотела пожать плечами, но… ведь тогда он уберет свою руку…

— Я просто подумала… — Она кивнула на буколические виды, мимо которых они проезжали. — Я сто лет не была в Ричмонде. И уже забыла, что поездка может так успокаивать.

Она опять взглянула на него и снова почувствовала себя в ловушке его глаз.

— Вы слишком много выезжаете. — Он не сводил с нее взгляда. — Отныне вам не нужно будет этого делать.

Ей пришлось улыбнуться. Пусть мужчины воображают, что единственная причина, по которой леди «слишком много выезжают» — это погоня за ними.

— Сезон продолжается, нужно бывать в обществе. В конце концов, это более или менее обязательно.

Девушки были погружены в свои разговоры и не мешали им беседовать свободно.

— До определенной степени. — Он помолчал и вдруг холодно заявил: — Через несколько месяцев, я полагаю, вы поймете, что есть и другие занятия, которые придутся вам по нраву больше, чем танцы в бальных залах.

Она сразу догадалась, о каких таких занятиях он говорит, но его взгляд был очень холоден. Посмотрев на него, она выгнула бровь.

— Например?

Выражение его глаз сказало ей очень четко: мое дело — знать, ваше — узнавать.

— Ой, смотрите! Это и есть Ричмонд?

Оба посмотрели туда, куда указывала Фиона. Амелия выругалась про себя. Она посмотрела на Люка, но он уже убрал руку и отвернулся. Момент был упущен.

Или он хотел, чтобы она так думала? Только когда они уже шли следом за девушками под раскидистыми дубами и буками, она поняла, что, кроме развлечения сестер, он преследовал еще одну цель. Она касалась их двоих.

Они оказались под сенью дуба, который скрывал их от всех. Девочки шли впереди, они вышли из тени, и тут Люк остановил ее, повернул к себе и поцеловал — крепко и чересчур уверенно. Затем, быстро отпустив Амелию, он положил ее руку себе на локоть и повел дальше.

Она уставилась на него удивленно:

— Зачем вы это сделали?

Его глаза блеснули из-под ресниц, когда они вышли на солнечный свет.

— Не думаю, что это нужно объяснять.

Она прищурилась. Конечно, не нужно. Ни зачем он поцеловал ее, ни… вообще что-либо.

У него было богатое воображение, а потому остаток дня прошел в веселом погружении в легкомысленную игру.

Позже, когда они позавтракали в «Звезде и подвязке», когда великолепный день был уже в разгаре, она, спускаясь вниз по холму, пришла к выводу, что ей следует выказать неудовольствие хотя бы из соображений пристойности. Скользящее, быстрое движение его руки по ее бедру, прикрытому только тонким слоем муслина и шелковой сорочкой, было настолько откровенным, что заставило ее покраснеть. Она прекрасно знала, что этого никто не видел, но все же…

Амелия воспользовалась моментом, когда они проходили под очередным раскидистым деревом, повернулась к нему, чтобы сделать выговор — и тут же оказалась в его объятиях, и он страстно ее поцеловал, поцеловал до потери всякого соображения, и, когда он отпустил ее, она забыла, что хотела сказать.

Озорно улыбнувшись, он дернул ее за локон и, положив руку на ее талию, повернул к экипажу.

До самого дома она не закрывала зонтик, чтобы спрятать от сестер стыдливый румянец. Этот человек — просто повеса! Теперь его пальцы лежали у нее на затылке, причем откровенно по-хозяйски.

Неожиданным стало для нее открытие, что ей нравится, когда его пальцы лежат там — нравилось ощущать его прикосновение, тяжесть его руки. Ощущать кожу кожей.

И открытие это заставляло ее молчать и занимало все мысли, пока они возвращались домой.

Самым верным способом управлять Амелией было не просто держать бразды правления в своих руках, но время от времени волновать ее, отвлекать, чтобы у нее не оставалось времени вырвать эти самые бразды из его рук.

Приняв такое решение, Люк отправился вместе с ней, сестрами и Фионой посмотреть на подъем воздушного шара и, болтая с девушками о разных пустяках, держал ее на привязи — удерживая ее внимание на себе. Она просто не замечала других мужчин, которые безуспешно искали ее улыбки.

На следующий день, уверившись, что теперь он нашел на нее управу, уверившись, что у него хватит сил отвлечь ее и таким образом завуалировать до поры их нежданное сближение, до той поры, пока общество не привыкнет к этому, он согласился сопроводить свою мать, сестер, Фиону, Амелию и ее мать на ленч, который устраивали Харрингтоны на свежем воздухе в саду своего имения.

Подсчитав количество душ, он послал записку Реджи, пригласив и его присоединиться к ним. Реджи приехал на Маунт-стрит, как раз когда дамы, молодые и пожилые, оживленно разговаривая, спускались по парадной лестнице Эшфорд-Хауса. У тротуара их поджидали ландо Кинстеров и двухколесный экипаж Люка.

Спускаясь за своими дамами по лестнице, он улыбнулся Реджи. Тот умел считать не хуже других.

Реджи покосился на него и шепнул:

— Ты мне за это заплатишь.

Он поклонился Минерве и Луизе, которые были подругами его матери. С обреченным видом он кивнул молодым девицам. Лакей подсаживал их в экипаж. Амелия стояла рядом с ним, и он повернулся к ней.

Она только теперь поняла стратегию Люка.

Реджи поймал ее взгляд.

— Желаю хорошо провести время. Но дважды подумайте, прежде чем согласитесь на то, что он