Ее глаза открылись. Он сел и помог ей встать.

Прежде чем у нее нашлись слова для очередного вопроса, он объяснил:

– Это лишь вкус того, что такое истинное желание, по крайней мере желание между вами и мной. Если хотите знать больше, буду счастлив научить вас.

В его голосе отчетливо звучали вопросительные нотки. Пенелопа едва удержалась, чтобы не высказать все, что думает о его хитростях: она слишком хорошо понимала, чего он добивается.

Однако…

Она действительно хотела знать. Знать гораздо больше, чем сейчас.

Улыбнувшись, она пожала плечами и направилась к ведущей в зал лестнице.

– Я подумаю.

Ночь тянулась невыносимо медленно. Пенелопа металась и ворочалась с боку на бок, не в силах понять, почему не может спокойно уснуть, несмотря на знакомое окружение, привычный уют и теплую комнату.

До сих пор ее жизнь была такой упорядоченной, что она засыпала, едва ложась в постель. А сегодня…

И во всем виноват он.

Он забросил удочку с особенно лакомой приманкой. И она попалась.

Пенелопа села, взбила подушку, вновь легла и уставилась в потолок.

Нет никакого сомнения: он намеренно искушает ее. Зная ненасытное любопытство Пенелопы, подвесил искушение, как морковку, перед ее носом, пообещав давать уроки страсти, и ждет, когда она попадется в капкан. И все же, учитывая, что ей уже двадцать четыре и замуж идти она не собирается, для чего беречь девственность? Тем более что, как обнаружилось, она поразительно невежественна во всем, что касается желания и плотской любви. Значит, вполне уместно обменять ее – эту совершенно бесполезную штуку – на знания, которых она жаждет. Не говоря уж о том неоспоримом факте, что он действует на нее как ни один мужчина. Только он сумел возбудить ее любопытство.

Она еще раз хорошенько все обдумала. Все казалось вполне логичным. Вопрос в том, каким должен быть следующий шаг.

Ей совершенно необходимо узнать, почему он желает ее.

К счастью, стремление узнать причины – не единственная ее цель. Больше всего на свете она хотела бы понять и осознать свои собственные.

Она должна знать, что заставляет ее хотеть этого человека. И почему его поцелуи и объятия так возбуждают это желание еще больше.

Такова ее главная цель.

И Барнаби Адэр – средство для ее достижения.

Единственной опасностью для нее было замужество. Но она знала, как ускользнуть из его сетей. Даже если Барнаби заговорит о браке, она сумеет переубедить его. Объяснит свои взгляды. Она уверена, что такой здравомыслящий и рациональный человек поймет и в конце концов примет ее позицию.

Кстати, о позиции… она безмерно укрепится, если именно Пенелопа первой бросится ему в объятия. Пожалуй, так будет лучше для них обоих. Ей следует стать главной в этом незаконном союзе и заранее определить их отношения как роман, где нет места и намеку на брак.

Пенелопа громко вздохнула и, повернувшись на бок, подложила ладошку под щеку и закрыла глаза.

Остается получить контроль над ситуацией, и все получится.

– Я так рада, что поехала с вами сегодня утром.

Пенелопа стояла на тротуаре перед лавкой Гризельды, ожидая Барнаби, вынимавшего из наемного экипажа большую коробку с напечатанными объявлениями.

Войдя в лавку, она стала подниматься наверх. Барнаби следовал за ней, неся коробку на вытянутых руках.

В гостиной уже сидел Стоукс. Сегодня он был в своей ист-эндской маскировке. Впрочем, как и Гризельда.

– Хорошо, что ты здесь, – обрадовался Барнаби, ставя коробку на стол и снимая крышку. Вынул верхний листок и показал Стоуксу. Стоукс улыбнулся.

– Превосходно. А мы собирались проверить информацию, которую собрали мистер Мартин и остальные на пятерых грабителей из списка.

Стоукс отдал объявление Гризельде и оглядел коробку:

– И сколько тут?

– Две тысячи. Достаточно, чтобы наводнить Ист-Энд. Только нужно узнать, как лучше их распространить по всему району.

– Рынки! – объявила Гризельда. – Мы и без того туда заглянем. Но нет лучшего способа распространить объявления, чем оставить их у владельцев лотков. А сегодня как раз пятница: пятница и суббота – базарные дни. Конечно, можно оставлять их в пабах и кабачках, но рынки посещает больше людей – и мужчины, и женщины.

– Гризельда права, – согласился Стоукс. – Мы возьмем объявления с собой.

– А что вы выяснили о других возможных содержателях школы? Может оказаться среди них тот, которого мы ищем?