литературным нормам), являющееся одновременно совершенно уникальным в литературе той поры. Эда «увядает» в результате победы «лукавого соблазнителя» (Баратынский, II, 161), Татьяна «увядает», хотя ни ее романтическое письмо, ни «роковое» свидание ни в чем не изменило ее судьбы, а Онегин решительно отказался от роли литературного соблазнителя.
XXIV, 7 — Пора, пора бы замуж ей!.. — Татьяне во время действия IV-й главы 17 лет. См. с. 19.
XXVI, 3–4 — …автор знает боле
Природу, чем Шатобриан…
Шатобриан Рене (1768–1848) — французский писатель и политический деятель. Природа зд.: «nature» — сущность вещей и человека. В комментарии Бродского ошибочно — как «картины природы» (Бродский, 215). Литературные вкусы Ленского тяготеют к предромантизму, а не к романтизму: он окружен воспоминаниями о Шиллере, Гете (конечно, как авторе «Вертера»), Стерне, о нравоучительном романе XVIII в. К Шатобриану он относится отрицательно, романтические бунтари и пессимисты XIX в., в первую очередь Байрон, из его мира исключены. Энтузиазм и чувствительность, оптимизм и вера в свободу предромантической литературы противопоставлялись эгоизму, разочарованности и скепсису романтизма. Это следует подчеркнуть, поскольку в исследовательской литературе имеется тенденция трактовать Ленского как воплощение романтизма как такового.
XXVII–XXX — Альбом был важным фактом «массовой культуры» второй половины XVIII — первой половины XIX вв., являясь своеобразным рукописным альманахом. Аккумулируя наиболее популярные произведения печатной литературы, альбом одновременно отражал большую роль семейной, родовой и кружковой традиций как организующих культуру факторов. Соединяя текст и его оформление — рисунок, альбом определенным образом был связан с традицией рукописной книги; одновременно он испытывал — по составу и в композиционном отношении — воздействие печатной книги — альманаха и в свою очередь влиял на нее. Характеризуя отмеченное П превращение альбома из факта низовой «семейной» культуры в великосветскую моду, П. Л. Яковлев в «Записках москвича» писал: «Все на свете стремится к совершенству, — альбом красноречиво доказывает эту великую истину. Что был альбом 20 лет назад? Книжка в алом сафьяне в 32-ю долю листа. Что находили в таких книжках? Песни Хованского, Николева, конфектные билетцы <бумажка, в которую завернута конфета, с напечатанным на ней стихотворением. — Ю. Л.> и любовные объяснения. Теперь, о! теперь не то! Переплетчики истощили все свое искусство на украшение этих книжек. <…> Теперь редко найдете в них выписки из печатного, или дурные рисунки цветков и домиков. В нынешних альбомах хотят иметь рисунки лучших артистов, почерк известных литераторов. Есть альбомы, которые, через 50 лет, будут дороже целой русской библиотеки». Характеризуя разные типы альбомов, Яковлев так описывает альбом девиц: «В 8-ку. Переплет обернут веленевою бумажкою. На первом листке советы от матери, — стихи французские, английские, итальянские; выписки из Жуковского, много рисунков карандашом. Травки и сушеные цветы между листами» (<П. Л. Яковлев> Записки москвича, кн. I. M., 1828, с. 122–126), ср. описание альбома самого Яковлева. Медведева И. Павел Лукьянович Яковлев и его альбом. — «Звенья», VI. М.-Л., 1936, с. 79–94.
XXVII, 4 — Прилежно украшает ей… — Альбомы начала XIX в. включали не только стихи, но и рисунки. Часто в них вклеивались вырезанные из книг офорты и гравюры. Обучение живописи было весьма распространено в домашнем дворянском воспитании и входило в обязательную программу военных корпусов и ряда гражданских училищ. Многие дилетанты-любители (Жуковский, декабристы А. М. Муравьев, А. П. Юшневский, В. П. Ивашев и др.), не говоря уж о профессионально владевших кистью и карандашом Бестужеве, М. Ю. Лермонтове, превосходно рисовали.
6 — Надгробный камень, храм Киприды… — аллегорический рисунок: «Любовь до гроба». Киприда — Афродита — по имени посвященного ей храма на Кипре.
7 — Или на лире голубка… — Лира — символ поэзии, голубок — птица богини любви Венеры. Аллегорический рисунок означает: «Поэзия служит любви».
10 — Пониже подписи других… — Хотя альбомы заполнялись в хронологической последовательности, место, на котором делалась запись, имело значение: первые страницы отводились родителям и старшим, затем шли подруги и друзья. Для выражения более нежных чувств предназначался конец альбома — особенно значимыми считались подписи на последнем листе (см. IV, XXVIII, 13–14). Самый первый лист часто оставался незаполненным, поскольку существовало поверье, что с открывшим первую страницу альбома случится несчастье.
XXVIII–XXIX — Выделенные курсивом стихи — включения «чужой речи»: в строфе XXVIII — стереотипные альбомные стишки, в строфе XXIX — столь же стереотипные поэтические клише, бытующие в провинциальной среде.
XXX, 6 — Толстого кистью чудотворной… — Толстой Федор Петрович (1783–1873) — художник, иллюстратор, медальер и скульптор, вице-президент Академии художеств (1828– 1859), член Союза Благоденствия, встречался с П в 1817–1820 и в 1830-е гг. См.: Ковалевская Н. Н. Художник-декабрист Ф. П. Толстой. — В кн.: Очерки из истории движения декабристов. М., 1954, с. 516–560; Никулина Н. И., Силуэты Ф. П. Толстого в собрании Эрмитажа. Л., 1961.
14 — А мадригалы им пиши! — Мадригал зд.: комплимент в стихах, лирический жанр «салонной и альбомной поэзии» (Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1966, с. 149).
XXXI — В четвертой главе в поэзии Ленского усилены элегические, мечтательно-романтические черты.
7-14 — И полны истинны живой… — П отмечает ту особенность романтической лирики, о которой Г. А. Гуковский писал: «…творчество Жуковского, создавшее характер, сливается в некое единство, где отдельные произведения служат элементами, частями, восполняющими друг друга, а все они вместе предстают как некий роман души; это был первый очерк первого психологического романа в русской литературе, без опыта которого не мог бы быть построен потом и реалистический роман» (Гуковский Г. А. Пушкин и русские романтики. М., 1965, с. 139).
9 — Так ты, Языков вдохновенный… — Языков Николай Михайлович (1803– 1847) — поэт-романтик. Языков познакомился с П летом 1826 г., когда он, студент Дерптского (ныне Тартуского) университета и приятель А. Н. Вульфа, приехал погостить в Тригорское к Осиповым. Однако еще в 1824 г. П обратился к Языкову с дружеским посланием («Издревле сладостный союз…» II, 1, 322–323). Характеристика творчества Языкова в 9-14 стихах строфы XXXI исключительно точно оценивает эстетическую природу лирики романтизма. Упоминание элегий Языкова вносит усложняющий оттенок в диалог с Кюхельбекером в строфах XXXII–XXXIII.
XXXII, 1 — Но тише! Слышишь? Критик строгой… — Критик строгой — В. К. Кюхельбекер. Строфы XXXII–XXXIII представляют собой ответ П на статью Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии…». Осуждая элегию, Кюхельбекер противопоставлял ей высокие жанры поэзии, в особенности оду. «Ода, увлекаясь предметами высокими, передавая векам подвиги героев и славу Отечества, воспаряя к престолу неизреченного и
