целый класс индивидуальных владельцев. Им предстояло добровольно отказаться от части своих богатств в пользу других людей, которые до этого были их собственностью…

Дошедшие до нас разноречивые свидетельства, ангажированные, как теперь говорят, политическими обстоятельствами исследования так или иначе открывают перед нами личность государя как человека неутомимого, прожившего жизнь далеко не праздную и очень сложную.

Несмотря на то, что террористы вели за ним настоящую охоту, все годы своей царственной жизни он не укрывался «за семью заборами», был личностью чрезвычайно деятельной, круг его общения до конца дней оставался предельно широк. Значительная часть его жизни прошла в дороге, в переездах по России и странам Европы. В годы Балканской войны он находился в действующей армии, стойко перенося лишения и болезни, испытывая моральный гнет ответственности за неисчислимые жертвы…

Много загадочного, необъясненного остается в судьбе этого человека. До 1917 года он был широко признан в народе, ему было воздвигнуто свыше двухсот памятников по всей империи. Православная церковь Болгарии до сих пор поминает его имя на божественных литургиях, а площади в столицах Болгарии и Финляндии и сегодня украшены монументами в его честь. Ведь российский самодержец, идя дальше своих отца и дяди, положил начало национально-государственному самоопределению финского народа. В 1863– 1869 годах княжеству Финляндскому были «дарованы» высочайшие указы, гарантировавшие политические права и привилегии этой автономии; тем самым была заложена основа самостоятельной и стабильной национальной системы местного самоуправления.

Да, ему, вероятно, недоставало некоторых качеств, какими были наделены его предки — Петр I, Екатерина II, Александр I или его отец Николай I. Царственное начало не было в нем столь ярко выражено, он уступал своим предшественникам в амбициях, не слыл таким жестокосердым…

Исторические документы, исследования, мемуары создают образ противоречивый, в них высказываются мнения от самых восторженных до уничижающих. Говорили, что Александр II был невеликой силы ума, непоследователен, подвержен влияниям, слишком влюбчив, быть может, не особенно осмотрителен и осторожен в предпринимаемых шагах и решениях. Драматически складывалась его личная жизнь. Многолетний роман с княгиней Долгоруковой, впоследствии Юрьевской, их тайная связь, которая не была секретом для окружающих, необходимость делить свою жизнь на две семьи не могли не оказывать влияния на жизнь императорского дома и на мировосприятие самого российского самодержца.

Обстоятельства личной жизни, которые светское окружение неизменно ставило Александру II в упрек, кажутся невинными на фоне того, какие подробности преподносит современное бытие сильных мира сего. Теперь, когда укрыть от общества мельчайшие подробности повседневной жизни его лидеров становится все трудней, остается одно: следовать библейской заповеди и никого не судить, предоставив такое право божескому суду. Если же судить лишь по тем деяниям, которые вершились ради общественного блага, многие человеческие недостатки и слабости не кажутся столь значительными. Даже если Александр II и не был наделен качествами, которыми современники и потомки привыкли наделять царственных особ, тем значительней предстают его деяния, героика и драма его жизни…

Александр II вступил на престол в 1855 году, в атмосфере кризиса, охватившего практически все стороны российской жизни. Он вынужден был начинать свое царствование с «регистрации поражений и капитуляций». Крымская война 1854–1856 годов обернулась катастрофой для внутренней и внешней политики российского государства. Тогда, после подписания странами — участницами конфликта мирного договора — Парижского трактата (1856), молох войны еще продолжал свою разрушительную работу. Апатия, растерянность в высших эшелонах управления, неспособность прежней руководящей элиты избавить страну от угрозы полного развала становились все очевидней.

Поначалу Александр II принимал решения, исходя из установившейся при отце практики. Но так было не долго. Заседание совета, состоявшего из преданных российскому трону мыслящих людей, происходившее 16 марта 1856 года, открыло глаза самодержца на бесперспективность продолжения старого курса. «Все прогнило» — таков был безрадостный вывод. Затем наступил период примерок и раскачки, когда новый российский император искал подступы к намечаемым реформам.

Многовековые традиции, унаследованный уклад жизни не позволяли проводить радикальные реформы. В этом смысле Россия середины XIX века особенно сильно отставала от передовых европейских стран. В сложившемся политическом порядке стойко сохранялись архаизмы, унаследованные от прежних царствований. Стиль ведения государственных дел, да и само общество в том виде, в каком оно тогда существовало, свидетельствовали о неготовности к серьезным преобразованиям.

Царю пришлось потратить около трех лет на то, чтобы помещичье-бюрократический аппарат осознал необходимость перестроиться, пойти по пути «освобождения крестьян сверху». В конце концов Александр II понял тщетность этих своих усилий. Оказывая поддержку новому российскому самодержцу на словах, на деле дворянско-помещичья среда не проявляла готовности и способности к самореформированию. Становилось все очевиднее, что бюрократическая система в том виде, как она складывалась веками, может быть только тормозом в осуществлении задуманного. Однако гласность, сопровождавшая поездки императора по стране, его многочисленные выступления перед дворянами делали свое дело. Ему удалось подготовить общество к мысли о грядущих неизбежных преобразованиях. Начиная с 1858 года император переходит к решительным действиям.

Стиль правления Александра II значительно отличался от предшествующих. Его готовили к роли самодержца с юных лет. Николай I, как известно, делал все, чтобы цесаревич в нужный момент оказался достоин той роли, которую уготовила ему судьба. Он требовал от сына учиться государственному делу, последовательно постигать систему внутреннего управления, познавать деятельность правительственного механизма, вникать в тонкости внешней политики. Таким образом, необходимость принять на себя управление Россией не застигла Александра II врасплох, и в период с 1855 по 1881 год страна находилась в руках прекрасно образованного, умеющего применять свои знания на практике человека. Но еще более важным отличием этой александровской эпохи является то, что в государственных делах стала весьма заметна роль крупных личностей, а их влияние на жизнь российского общества стало огромным.

По мнению С. Ф. Платонова, к тому времени «общество таило в себе достаточное число способных людей, и в эпоху реформ императора Александра II они вышли наружу»[82] .

Вышли они наружу, однако, не сразу. Прошли годы, прежде чем в ходе неизбежно нудной, к тому же требующей деликатности работы удалось расчистить поле для прихода новых людей. Препятствовали этому разные обстоятельства, в том числе былые авторитеты, их прежние заслуги перед троном. Конечно, новые претенденты, выдвигаемые, как правило, «из групп влияния», тоже не всегда оказывались на высоте. И все же к тому времени выросло поколение людей государственно мыслящих, которые не колеблясь поверили в неизбежность и необходимость реформ. Характерно, что за всеми процессами переустройства российской жизни стояли реальные государственные деятели. Российская действительность, факты и тенденции, противостоять которым было невозможно, заставляли Александра II подтягивать к вершинам власти талантливых людей. Они проявили мужество, целеустремленность и жажду реализовать себя с пользой для государя и государства.

Существует характерный анекдот: отвечая на упреки матери, вдовствующей императрицы, по поводу новых назначений на государственные посты, Александр II якобы как-то сказал: «Мой папа был гений, потому мог позволить себе окружать трон остолопами. А я не гений — мне нужны умные люди…» Трудно сказать, насколько документально точен этот эпизод. Однако, несмотря на то, что вокруг трона всегда толпились люди пустые и мелкие, в целом в кадровой политике Александру II сопутствовал успех.

Император расчистил пространство для осмысленных и самостоятельных действий достойным людям. Он смог ограничить самовластие, что далеко не всегда удавалось его могущественным предкам, умел прислушиваться к мнению и доводам других… Это свойство натуры Александра II отмечал в своем дневнике Д. А. Милютин: «У государя часто проявляется прекрасная черта характера: он великодушно делает уступки, жертвуя своим самолюбием, когда признает это нужным для пользы государственного дела. У него много мягкости и гибкости и в характере, и в образе действий»[83].

Исследователи подтверждают это: «Если государственная школа Николая не владела Александром II целиком, если он все же действовал по-новому, то причина того лежала не в его самостоятельных творческих силах, которых было не много, а в несомненной гибкости и мягкости его душевного уклада, вызвавших чуткое восприятие новых жизненных требований и новых жизненных условий»