Под предводительством Цзе-Мэллори небольшой отряд спасителей и спасенных двинулся по туннелю.

Хасбога пошла быстрее, чтобы догнать Флинкса. Она испытывала одновременно облегчение, смущение и настороженность.

— Ты, очевидно, знаешь этих двоих, — обвиняюще сказала она.

— Они мои старые друзья, как я и сказал, — с готовностью признался Флинкс.

— А что они здесь делают? Я, конечно, не жалею, что они появились, ты понимаешь, — торопливо добавила она, чтобы не казаться неблагодарной. — Но ты говорил нам, что ты здесь один, если не считать твоего покойного друга там, в храме.

— Я сказал тебе правду, — ответил Флинкс. — Я не меньше тебя и Септембера удивился, увидев их. Он оглянулся через плечо, неожиданно вспомнив. Конечно, Аб по-прежнему сидит в нише, играя камнями.

— Двигайся, Абаламахаламатандра! — нетерпеливо крикнул он.

Аб посмотрел на него со своего места у расширения туннеля.

— Давай шагай, лети в сети, — сказал он, должно быть, самому себе, а может, Флинксу, а может, вообще ни к кому не обращаясь.

Перед Абом аккуратным кружком лежали двенадцать камней. С помощью еще нескольких камней свихнувшийся чужак создавал в центре круга абстрактную картину, казавшуюся бессмысленной. Он нашел камни в небольшом углублении, куда попала его нога во время схватки.

Услышав голос хозяина, он торопливо засунул камни: алмазы, танзаниты, несколько первоклассных черных изумрудов — обратно в отверстие. Они пролетели полметра и упали на дно тайника. Один из них отскочил от аляспинианской маски двойного дьявола, шириной и высотой в метр, сделанной из чистого платиноиридия и украшенной многочисленными драгоценными камнями. Маска лежала на верху небольшой груды аналогичных произведений искусства.

— Иди гряди, — приказал себе Аб, вставая и торопясь по коридору за Флинксом.

Выйдя в просторный храмовый зал, который они покинули раньше, утомленные спасшиеся были встречены дружески ярким дневным светом, который проходил в окна галереи и в широко раскрытую дверь. На полу валялись обломки самодельной деревянной двери.

Хасбога бросила один взгляд и застонала, увидев состояние припасов, которые они не могли взять с собой в туннель. Все съедобное исчезло, все неорганическое было разбито, разорвано, приведено в негодность. Спальный матрац превратился в множество узких полосок пластика, которые шевелились на ветру. Автоповар, единственное средство получения приличной пищи, стал грудой металлолома, многие части его отсутствовали. Несомненно, металл пойдет на изготовление наконечников стрел отоидов.

— Это конец, — вздохнула Исили, наклоняясь и безжизненно подбирая обломки разбитой мечты. — У меня нет денег, чтобы восстановить это все. — Она порылась в мусоре и нашла изогнутую катушку с лентой.

— Как они нас ненавидят, — прошептала она. — Почему?

Рука размером с хорошую книгу легла ей на плечо. Септембер смотрел на нее со смесью отцовской и неотцовской любви.

— Наберем где-нибудь кредитов, Исили, если действительно хочешь сюда вернуться. Это всего лишь деньги. Я десять раз в жизни богател и разорялся. Весы всегда уравновешиваются.

— Не для меня! — сердито ответила она, бросая бесполезную катушку в груду мусора. Исили громко всхлипнула. — Я не буду плакать. Это ненаучно, несоответственно и ничего не решает.

— Совершенно верно, — ответил Септембер, отворачиваясь и делая вид, что не заметил ее слез. — Я сказал, что мы раздобудем кредиты. И раздобудем! — Он посмотрел на груды тел отоидов. В стенах храма появилось несколько отверстий с черными краями. И то, и другое свидетельствовало об эффективности оружия, которое находится в скиммере у двух странных пришельцев. — Они за это заплатили, — закончил гигант, осматривая тела отоидов.

— Мы вам сочувствуем, — Трузензузекс сделал жест, похожий на благословение, — но нам следует поторопиться. Вернувшиеся будут гораздо более сердиты, чем те, что спокойно лежат здесь. — Престарелый философ смотрел на Септембера, утешающего Хасбогу. — Мы не знаем вас, а вы не знаете нас, — заметил он. — У нас есть доступ к некоторым фондам. Твоя потеря трогает меня. — Голова словно из бумажных складок слегка повернулась; Трузензузекс посмотрел на стоящего за собой высокого человека. — Бран, мы можем помочь этим двоим?

Хасбога повеселела и неуверенно перевела взгляд с человека на насекомое.

— Благородные сэры, мы вечно будем у вас в долгу!

— Мы не благородные, — резко поправил Цзе-Мэллори. — Мое имя вы уже знаете. Мой спутник, — он слегка коснулся груди насекомого, — философ теоретик, среди транксов у него ранг эйнта. Мы ранее служили Объединенной Церкви.

— А кому вы сейчас служите, Цзе-Мэллори? — спросил Септембер.

Слегка сморщенное лицо загадочно улыбнулось.

— Своему собственному любопытству. Ваши имена, сэр?

— Исили Хасбога, моя хозяйка, — ответил Септембер, не обращая внимания на ее злой взгляд, — а я Скуа Септембер. Мы оценим любой заем, который вы сможете предоставить нам, хьюманксы.

Цзе-Мэллори посмотрел в глаза человека, вдвое тяжелее его самого.

— Септембер… я откуда-то знаю это имя.

Гигант улыбнулся.

— Не могу представить себе откуда и как, Цзе-Мэллори, сэр.

— Я вижу, ты не возражаешь, — сказал Трузензузекс своему другу. — Вопрос о деньгах и памяти обсудим позже, когда покинем это опасное место. Если вы поторопитесь, — снова обратился он ко всем, — наш скиммер у самого входа.

Все двинулись… за одним исключением.

Флинкс почти не слушал предыдущий разговор. Он стоял в стороне, глядя на безглазое тело Покомчи. Теперь он резко отвернулся.

— Минутку. — Остальные остановились и посмотрели на Флинкса, а он неторопливо, словно в запасе у него все время мира, стал очищать от грязи, пыли и гравия Аба. Как всегда, чужак позволил это делать без комментариев. — Все слишком торопятся, — продолжал Флинкс. — Я не пойду отсюда, пока кое в чем не разберусь. — Трузензузекс неодобрительно посмотрел на него, но Флинкс был тверд. — И вы с Браном не пойдете, пока… — Что-то щелкнуло в его сознании, и он заговорил быстрее. — Вы следили за мной. Вы должны были следить за мной, иначе вас бы здесь не было. Либо у вас какие-то дела с Исили и Септембером. Но по вашему разговору я заключаю, что вы не знали друг друга и познакомились всего несколько минут назад.

Септембер посмотрел на него с любопытством, Хасбога — с замешательством.

— Не знаю, почему вы за мной следили, — продолжал Флинкс. — Но хочу узнать. — После короткой паузы он почти равнодушно добавил: — Это вы две убили квармов в складе на Моте, когда я направлялся в шаттл-порт.

На лице Хасбоги при упоминании клана убийц появилось встревоженное выражение.

— Квармы? А при чем тут квармы? — Она так посмотрела на Флинкса, словно он неожиданно заболел заразной болезнью.

— Тише, — сказал Септембер. — Пусть закончит.

— О, нет, — возразила она. — Не хочу ничего от тех, кто имеет дела с квармами. — Она благодарно, но осторожно улыбнулась Цзе-Мэллори. — Спасибо за предложение помощи, сэр, но можешь оставить деньги и спор с квармами при себе. Мы найдем кредиты где-нибудь в другом месте.

Цзе-Мэллори выслушал ее и повернулся к Флинксу, словно Хасбога и не раскрывала рта.

— Да, мы убили их, прежде чем они смогли убить тебя, Флинкс.

Это объясняло стихающий умственный крик и звуки, которые слышал Флинкс, уходя со склада. Цзе-Мэллори и Трузензузекс, два этих пожилых существа, заканчивали свою грязную работу. Несомненно, квармы были очень удивлены.

— Значит вы следили за мной, — заявил он, но не обвиняюще, а с любопытством.