Плакальщиков, которое никто не раскапывал. Ни один фонд, музей или университет не считает, что там нужно копать. — Глаза ее сверкнули. — Я знаю лучше их! Они ошибаются, все!

Фанатизм в поиске знаний, подумал Флинкс, остается фанатизмом.

— Я знаю, что там, — продолжала Исили, — под этими холмами. И найду, даже если самой придется создавать и финансировать экспедицию. Но для этого мне нужны кредиты. Нам всем нужны кредиты. — Она высокомерно выпрямилась. — Поэтому мы все на Аляспине. Ты не ученый и не исследователь, — с горькой ноткой закончила она, — и вряд ли поймешь меня.

— Может, я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь, — негромко ответил Флинкс. — У меня был друг, молодой транкс. Она изучала археологию и полностью поняла бы тебя. Но с тех пор у нее нашлись другие занятия. — Он подумал, как справляется без него Сильзензузекс с обучением урсиноидов на Ульру- Уджурре.

— Ну, сейчас все равно. — Исили тяжело села. — Будь прокляты эти тупые ксенофобы аборигены! Будь проклята эта планета с ее бесконечными храмами!

Она угнетенно вздохнула.

— Ничего не остается, Скуа, как попытаться выбраться отсюда и поискать что-то еще. Может, они оставят нас в покое, если мы перейдем на другой конец города. Но оно должно быть где-то в Миммисомпо. Должно быть!

Флинкс понятия не имел, что это за «оно». Было бы неосторожно расспрашивать. Такой вопрос только усилит подозрительность Хасбоги. Но отыскав человека с серьгой, он не может просто так отпустить его. Нет, пока не получит ответа на все свои вопросы. Лампы загорелись ярче, компенсируя угасающий свет снаружи.

— Если ты покончишь с раскопками, — сказал Флинкс Септемберу, — я найму тебя.

— Ты меня наймешь? — Гигант снисходительно улыбнулся ему. — А чем платить будешь, парень? Рассказами, забавными выходками твоего бедняги подопечного? — И он указал на бродящего Аба.

Флинкс не обиделся. Он ожидал такого недоверия.

— Чего бы это ни стоило, я могу заплатить. Сколько?

— Похоже на серьезное предложение, — признался Септембер. Флинксу показалось, что гигант бросил озорной взгляд на Хасбогу. — Вероятно, тут мы кончаем…

— Вы оба можете отправляться в ад! — взорвалась Хасбога, перестав сдерживаться. Она подошла и сверху вниз поглядела на Флинкса. — Вначале из-за тебя на нас напали отоиды, а теперь ты хочешь украсть у меня Скуа. Молокосос, ты ничего не можешь купить, ты должен только отдавать. Ты в долгу передо мной. Мы спасли твою жалкую, едва начинающуюся жизнь, потому что на Аляспине помогает тем, кто нуждается в помощи, без расспросов. Не забывай этого. — Она отвернулась от него и остановилась перед улыбающимся Септембером. — Хоть ты и наемник, Скуа, не забывай, что у нас с тобой контракт. Конечно, если хочешь выкупить его у меня…

— А что еще выкупить у тебя? — Густые брови насмешливо поднялись. У Флинкса создалось впечатление, что отношения этих двоих не ограничиваются профессиональными интересами. Он сморщился от пощечины, которую Исили дала гиганту, но Септембер только потер покрасневшее место и улыбнулся еще шире, почти одобрительно.

Отойдя от них обоих, Исили бросилась на огромный надувной матрац и занялась маленьким экраном для чтения. Наступило несколько минут неловкого молчания.

— Для ученого она иногда ведет себя слишком иррационально, приятель, — признался наконец Септембер. И добавил успокаивающе: — Эти приступы никогда долго не длятся. Смотри. — Он подмигнул.

Подошел к матрацу и сел рядом с Исили. Она не обращала на него внимания.

Он сделал вид, что через ее плечо смотрит на экран.

— Исили, нехорошо раздражаться в присутствии парня.

— Убирайся! — рявкнула она. — Я занята.

— Вижу, — согласился как будто удивленно Септембер; выпучив глаза, он смотрел на крошечный экран. — Я понимаю, чем занимаются мужчина и женщина, но эти две усатые кошки…

Со вздохом она посмотрела на него и сказала тоном, каким обычно разговаривают с детьми:

— Это чисто теоретическая работа, как видишь.

— Да, вижу, конечно. — Он сел на матрац, посмотрел на потолок и принялся негромко насвистывать. Флинкс удивлялся его поведению: ведь еще до конца следующего дня они, вероятно, будут мертвы.

Перевернувшись, Хасбога села, уперлась руками в бока и сердито поглядела на гиганта.

— Ты хочешь сказать, что я смотрю порнографию?

— О, нет. — Септембер посмотрел на нее. — Нет, нет, нет, нет. Просто в присутствии молодого человека… — Он указал на Флинкса. — И эти усатые кошки тоже… — И гигант неодобрительно усмехнулся.

— Послушай, переросшая пародия на человека. Если ты думаешь, что можешь смутить меня… — Она смолкла. Септембер улыбался ей. Она попыталась вспомнить, что хотела сказать, но не смогла. Рот ее дернулся, и она тоже широко улыбнулась.

Но как только поняла, что делает, тут же снова стала серьезна.

— Это серьезная работа, — кротко сказала она. Сделала слабый жест в сторону Флинкса. — Иди поговори с нашим гостем и оставь меня в покое.

Отвернувшись, она снова углубилась в экран, но Флинкс чувствовал, что ярость ее рассеялась.

Септембер послушно отошел и остановился перед Флинксом.

— Видишь? Она совсем неплохая. Напротив, она хороша. Жаль, что таких, как она, мало. — Со стороны экрана послышался комментарий, но неразборчивый и не сердитый.

— Сейчас меня интересуешь ты, приятель. Ты пришел издалека, чтобы отыскать меня. Хочешь знать о том дне двенадцать лет назад на Моте. Попытаюсь рассказать, что смогу. Может, и сам кое-что узнаю. — Он вздохнул. — Вероятно, ты знаешь, кто продал тебя, если нашел свою природную мать.

— Знаю.

— А знаешь почему?

— Думаю да.

Септембер покачал головой.

— А я не думаю, чтобы ты знал. Во всяком случае не все. И пока не могу тебе рассказать остальное. Тут возникают этические проблемы.

Флинкс так расхохотался, что сам удивился.

— Ты говоришь о человеке, которого отобрали у родителей, которых он не помнил, и продали на чужой планете, как кусок мяса.

— Ну, хорошо, — с готовностью согласился Септембер, — назовем это тогда деловой тайной. Вероятно, со временем я тебе расскажу. Но мне нужно подумать. Вспомни, я не говорил тебе, что что-то знаю.

— Ладно, оставим это пока, — великодушно сказал Флинкс, так как у него не было способов заставить гиганта говорить. Следующий вопрос он должен тщательно обдумать. Большую часть своей взрослой жизни он формулировал его, перефразировал, поворачивал в уме снова и снова, представлял себе, как задаст его разным людям. Он разработал и отбросил сотни различных подходов. И вот настал момент задавать его. Возможно, это последнее мгновение поиска, который провел его через половину Федерации и вовлек в приключения, какие и не снятся обычным людям.

Флинкс забыл все свои предубеждения, наклонился вперед и просто спросил:

— Ты мой отец?

Септембер принял вопрос хорошо. И не стал отвечать сразу. Меньше всего Флинкс ожидал от этого большого человека нерешительности. Септембер поглядел на пол, огромной ногой передвинул несколько камешков. Флинкс в молчании напрягал свой непостоянный дар, сосредоточив его на человеке перед собой. Правдивость или лживость предстоящего ответа — возможно, самое важное в его молодой жизни. Но как обычно, когда его способности нужны ему больше всего, они насмехаются над ним. Иногда они действуют с точностью трехмерного луча, пронзают пустоту между мирами. А теперь он даже в собственных мыслях не