— Оставить, конечно, нужно, ты прав. Хотя, это им ничего не даст, и нам не поможет. Но они, по крайней мере, узнают, что с нами, и где мы, и что мы делаем.

В этот момент возвращаются женщины. Я коротко излагаю Лене пришедшую нам в голову мысль. Лена сразу соглашается.

— Я уже сама думала об этом. Оставлю сообщение на компьютере. Если наши сюда придут, они его непременно включат. Тогда наше сообщение загрузится автоматически, и они все узнают.

После завтрака Лена садится к компьютеру и набрасывает текст сообщения. А мы последний раз проверяем свое снаряжение и прикидываем: не забыто ли что-нибудь. Установка для открытия переходов получилась стараниями Анатолия довольно компактной. Весит она чуть больше трех килограммов. Мы с Анатолием будем нести ее по очереди. Так мы и действовали во время пятидневного марша.

После обеда делаем генеральную уборку. Сжигаем и закапываем мусор. Заправляем емкости автоматической кормушки и поилки в курятнике. Капитально чистим его. Объект надо сдать в том виде, в каком я принял его в свое время. Впрочем, баню мы решили не разбирать, хотя Лена в шутку и предлагает это сделать.

К прощальному ужину я опустошаю все запасы мяса, дичи и скоропортящихся овощей. Творю шампанское и три бутылки виноградного вина, напоминающего токай. Мы сидим за роскошным столом. Разговор течет вяло, угасает после двух-трех фраз. Он напоминает мне костер, сложенный из сырых сучьев и веток поверх слоя тлеющих углей. Что за мысли тлеют за этим столом, я знаю прекрасно. Поэтому, налив всем по бокалу вина и положив на тарелки по куску горячего кабаньего окорока, я беру слово:

— Завтра, в девять утра, после завтрака мы покинем это наше временное пристанище. Покинем навсегда. Давайте сейчас, пока есть время, еще раз подумаем и взвесим: стоит ли это делать? Я вижу, на ваших лицах появилось вопросительное и даже недоумевающее выражение. С чего бы это? Что на него нашло? Сейчас я поясню свою мысль. — Отпив глоток вина и сосредоточившись, я продолжаю: — Попробуем заглянуть в будущее, попробуем представить: что нас ожидает? Не можете? И не пытайтесь. Никто из нас не может гарантировать того, что завтра, пройдя созданным переходом, мы не окажемся в открытом космосе, на поверхности звезды или на планете, непригодной для жизни человека. Пока такая вероятность есть, ее надо учитывать и к ней надо быть готовыми. Сами понимаете, это будет мгновенная смерть. В этом случае первый же наш шаг в переход станет последним шагом в нашей жизни. Но это еще не самый худший вариант. — Я делаю паузу и еще отпиваю вина. — Если это случится, мы даже и понять ничего не успеем. Хуже может быть другое. Вы видели, что Натан Фарбер делал с Матвеем Кривоносом. Там Матвея выручила Кора Ляпатч. А кто выручит нас? Сможем ли мы противостоять такой мощной парапсихологической атаке, если напрямую столкнемся с Фарбером, Могом и ему подобными? Тут никакое оружие не поможет. Какая участь ждет нас в этом случае? Послушных рабов? Вечных зомби? Или еще что- нибудь похуже? Какие у них в этом плане возможности, и какие фантазии могут прийти им в головы? А может быть и другое. Ничего мы там не найдем и никого не встретим. А будем скитаться по бесконечным переходам из Фазы в Фазу, как агасферы, до конца дней своих. Как вам такая перспективка? Я уже не говорю о таких вариантах, когда нас может занести в пространства с совершенно иными свойствами Времени и иными физическими законами. Как мы там будем существовать и сможем ли существовать вообще, одно Время знает. Так что, давайте, пока оно, это время, у нас еще есть, подумайте хорошенько, взвесьте последний раз. Стоит ли нам лезть туда, откуда, возможно, мы никогда не вернемся? Да и те перспективы, какие я сейчас нарисовал, заодно учтите.

Я умолкаю и набиваю трубку. Набиваю аккуратно, не спеша. Затем медленно раскуриваю, проводя несколько раз спичкой над табаком. Делаю пару затяжек, поглядывая сквозь клубы дыма на своих товарищей. Наверное, так вел себя товарищ Сталин, задав вопрос: «А что думает по этому поводу товарищ Жуков?» Мои друзья молчат. Я их не тороплю. Задача, которую я им поставил, за пару минут не решается. Все эти моменты они знали и раньше, но сейчас я намеренно собрал их вместе и высыпал им на головы оптом. Пусть подумают. И мне есть над чем подумать. Например, что делать, если хотя бы один из них скажет сейчас «нет».

Выкурив трубку, я разливаю по чашкам крепкий чай и еще раз обвожу взглядом сидящих за столом товарищей. Словно почувствовав этот взгляд, Анатолий отрывается от созерцания пламени очага и смотрит на Наташу. А та, не глядя на меня, тихо говорит:

— Напрасно ты, Андрей, вновь вернулся к этому вопросу, да еще и в такой форме. Я свое решение приняла, еще когда была у вас в первый раз. Я пойду с вами до конца, что бы ни ждало нас впереди. Для того я сюда и вернулась. Я перевожу взгляд на Лену. Та улыбается:

— Тебя интересует мое мнение? Ты его знаешь. Мы с тобой уже давно все обсудили. Это — наша работа, а то, что ты сейчас нарисовал, — ее неизбежные издержки и сложности.

— Андрей, — говорит Анатолий, — то, что ты сейчас сказал, заставляет крепко задуматься. Перспективы невеселые. Особенно две последние. Тут, как говорится: что сову об пень, что пнем об сову. Но Наташа хорошо сказала. Не для того мы с ней сюда пришли, чтобы отступить в последний момент. Тем более без моей помощи она сюда не попала бы. Получается, что я ее сюда и привел. Так что я иду с ней, а следовательно, и с вами.

— Ну а ты сам, как решаешь? — спрашивает Лена.

— А мне остается подчиниться мнению большинства, — улыбаюсь я. — Мой голос теперь ничего не решает.

Наташа с Анатолием смеются, а Лена спрашивает, прищурившись и склонив голову набок:

— Тогда зачем ты затеял весь этот разговор?

— Я хотел, чтобы вы все окончательно осознали, на что мы решились, на что идем, чем рискуем. И я рад, что вы задумались над этим. Помнишь, что сказала Нагила Эва сэру Хэнку, ТО есть мне? Кто быстро загорается, тот и гаснет быстро. А кто трудно решается, тот уже не отступит.

— Хорошо. Еще один вопрос. А какое решение ты бы принял, если хоть один из нас сказал бы «нет»?

— Тогда мы не стали бы открывать этот переход.

— Остались бы здесь?

— Да. Остались бы и обсудили две перспективы. Первая: продолжить попытки связаться с Нуль-Фазой или обнаружить наших хроноагентов в других Фазах. Вторая: вычислить и создать систему переходов, какая помогла бы нам с гарантией уйти из-под контроля Старого Волка. Ну примерно, как он увел нас из-под контроля Нуль-Фазы.

— Хм! Вторую перспективу мы никогда не обсуждали, — задумчиво говорит Лена. — О ней вообще речь никогда не заходила.

— А она пришла мне в голову буквально пять минут назад. Вы не находите, что она заслуживает обсуждения, хотя бы с той точки зрения, что она менее опасная, чем то, что мы собираемся делать?

Снова воцаряется молчание. И снова после раздумья слово берет Наташа:

— Нет, Андрей. Это будет просто бегство. То, что мы собираемся сделать, это тоже побег. Но здесь он имеет определенную цель. Мы с вами уходим по пути так называемого святого Мога. Идем в глубокую разведку. А во втором случае мы просто бежим, бежим неизвестно куда. И можем так же, как ты говорил, стать пожизненными странниками по Фазам. Причем это странствие будет лишено всякого смысла. Не знаю, как другие, но я эту перспективу отвергаю.

— Устами младенца глаголет истина, — с улыбкой говорит Лена.

— А ты, Толя, как думаешь? — спрашиваю я. Анатолий пожимает плечами. Мол, что тут спрашивать? Куда Наташка, туда и я.

— Значит, решено, — говорю я. — Переход будем открывать завтра, в девять утра. А сейчас всем отдыхать. Никто не знает, какие трудности день грядущий нам готовит.

— Последний вопрос, Андрей, — говорит вдруг Лена. — Тебе не кажется странным, что этот Мог до сих пор не предпринял второй попытки ликвидировать нас?

— Кажется. Я думал об этом. Тут напрашивается сразу несколько ответов. Он, может быть, сейчас занят делами гораздо более серьезными, чем устранение двух хроноагентов, которые ему пока не мешают. Он также может сейчас находиться в Фазе, где Время имеет другую хроночастоту. Там — год, здесь — секунда. Он мог и не иметь такой цели, как устранение нас. Возможно, что ему нужно было устранить как раз тех наемников. Вот он и спровадил их сюда. Может быть, мы их убьем, а может быть, и они нас. Но в любом