и потрясенная.
— Если вам нужен хороший адвокат, — предложила она, когда Бернард закончил, — могу порекомендовать. Вы же подадите в суд на водителя?
— Нет-нет, это целиком наша вина.
— Никогда так не говорите, — настаивала миссис Кнопфльмахер. — В любом случае это деньги страховщика.
— Вообще-то мне и так хватает забот, и куда более важных, — сказал Бернард. — Например, моя тетя.
— Как она?
— Так себе. Мне не очень-то понравилось место, где она находится.
Софи Кнопфльмахер глубокомысленно кивала, пока он описывал владения миссис Джонс.
— Знаю я такие места. Их называют домами-пансионами. Понимаете, у этих женщин, хозяек подобных домов, у них нет должной квалификации. Они не настоящие медсестры.
— Мне тоже так показалось.
— Упаси меня Бог окончить свои дни в таком заведении, — проговорила миссис Кнопфльмахер, ханжески закатывая глаза. — К счастью, мистер Кнопфльмахер очень хорошо меня обеспечил. Может, вы сами съедите суп?
Бернард принял емкость, поблагодарил миссис Кнопфльмахер и убрал суп в холодильник. По его го лоду супом было не обойтись.
На Калакауа-авеню он нашел ресторан под названием «Райская паста» [26], недорогой и довольно привлекательный с виду. Официантка, чье имя, Дарлетт, значилось на карточке, прикрепленной к грудке фартука, поставила на стол кувшин воды со льдом и бодро осведоми лась:
— Как дела сегодня вечером, сэр?
— Терпимо, — ответил Бернард, дивясь, неужели напряженные события дня наложили на него такой отпечаток, что даже совершенно незнакомые люди озабочены его состоянием. Но по озадаченному выражению лица Дарлетт понял, что ее вопрос был чисто риторическим.
— Спасибо, прекрасно, — поправился он, и ее лицо прояснилось.
— Сегодня у нас специальное блюдо? — поинтересовалась она.
— Даже не знаю, — ответил Бернард, изучая меню. Но видимо, вопросительная интонация не подразумевала вопроса, поскольку девушка продолжила, разъясняя, что это за специальное блюдо: лазанья[27] со шпинатом. Он заказал спагетти под соусом болоньез[28], салат и стакан красного домашнего вина.
Очень скоро Дарлетт поставила перед ним огромную миску салата и провозгласила:
— Вперед!
— Куда? — спросил Бернард, думая, что, быть может, он должен взять спагетти сам, но это, похоже, оказалось фигурой речи, и просто нужно было сначала съесть салат, а потом ему принесут спагетти. Он покорно пережевывал груду хрустких и ярких, но довольно безвкусных сырых овощей, пока от усилия у него не заболели челюсти. Но прибывшая паста оказалась аппетитной, а порция щедрой. Бернард ел с жадностью и заказал еще один стакан калифорнийского зинфанделя[29] .
Вино ли заставило немного притупиться чувство вины и страха, которое одолевало его в течение всего дня, с момента наезда? Возможно. Но еще странным и неожиданным образом облегчение принес разговор по телефону с Иоландой Миллер. Будто он исповедался и получил отпущение грехов. Возможно, консультанты вроде Иоланды станут священниками светского общества будущего. Возможно, они уже таковыми являются. Бернард лениво подумал, в какой, интересно, среде она занималась своей деятельностью. Иоланда Миллер. Имя-оксюморон[30], соединившее в себе экзотическое и банальное. Он обнаружил, что живо ее себе представляет: она стоит почти по струнке в своем свободном красном платье — смуглые руки опущены, черные блестящие волосы падают на плечи — и задумчиво хмурится вслед отъезжающей «скорой».
Бернард расплатился по счету и зашагал по Калакауа-авеню. Вечер был теплым и влажным, улица полна народа. Толпа ничем не отличалась от той, что накануне вечером он видел из окна машины Софи Кнопфльмахер (неужели он находится в Вайкики всего только сутки? А кажется — целую вечность): расслабленные туристы неторопливо прогуливались, разглядывали витрины, лизали мороженое, потягивали через соломинку напитки; большинство окружающих было одето легко и небрежно — в рубашки с ярким узором и футболки с рисунком из букв. У многих на животах топорщились нейлоновые сумки-пояса на молнии, отчего люди приобретали некое сходство с сумчатыми животными. Из торговых центров и ярко освещенного универсального магазина, который назывался «Международный базар» и ломился от дешевых украшений и сомнительных изделий народных промыслов, лились популярные мелодии. Доносившаяся из «Базара» песня на сладкозвучный напев не тянула, но слова
казались вполне подходящими для вездесущего жалобного воя гавайских гитар.
Бернард немного постоял у входа на территорию огромного отеля, откуда на улицу выплескивалась грохочущая музыка, сопровождаемая буханьем ударных. За воротами, на открытой площадке у овального бассейна стояли столы и стулья, освещенные разноцветными огнями. Все это напоминало открытые кафе на картинах импрессионистов и было обращено к эстраде, на которой в сопровождении оркестра из трех музыкантов выступали две танцовщицы. За одним из столиков кто-то энергично махал, кажется, ему. Бернард узнал девушку в розово-голубом спортивном костюме, хотя этим вечером она, как и ее подружка, была облачена в модное хлопчатобумажное платье.
— Здравствуйте, присаживайтесь, выпейте что-нибудь, — сказала она, когда Бернард нерешительно приблизился к их столику. — Помните нас? Я — Сью, а это — Ди. — Ди отмстила его появление слабой улыбкой и легким наклоном головы.
— Разве что чашечку кофе, — решился он. — Спасибо.
— Мы, кажется, не знаем, как вас зовут, — заметила Сью.
— Бернард. Бернард Уолш. Вы живете в этом отеле?
— Боже мой, нет, конечно, для нас это слишком дорого. Но если заказываешь выпить, посидеть здесь можно. Мы уже прикончили по два таких, — хихикнула она, указывая на высокий стакан перед собой: там в розовой шипучке плавали кусочки тропических фруктов и торчали две соломинки и миниатюрный пластмассовый зонтик. — Называется «Восход солнца на Гавайях». Вкусно, правда, Ди?
— Ничего, — отозвалась Ди, не отрывая взгляда от сцены. Две грудастые блондинки в лифчиках и юбочках, по виду из голубых пластиковых ленточек, двигались по кругу под гавайскую, но напоминавшую рок музыку. Их застывшие, словно эмалевые улыбки сияли, как лучи прожекторов.
— Хула, — сказала Сью.
— Что-то не очень похоже на настоящую, — усомнился Бернард.
— Полная лажа, — припечатала Ди. — В лондонском «Палладиуме»[31] я видела куда более настоящую хулу.
— Подожди, — перебила Сью, — подожди, мы еще съездим в Центр полинезийской культуры. Разве вы не знаете? — обратилась она к Бернарду, когда на его лице отразилось любопытство. — В вашем «Тревелкомплекте» есть на это ваучер. Полинезийское искусство и ремесла, катание на каноэ, народные танцы. Что-то вроде Диснейленда. Ну, это не совсем, конечно, Диснейленд, — поправилась она, словно смутно сознавая, что данное сравнение не очень ассоциируется с этнической достоверностью. — Это что-то
