– Из Москвы, – наобум ответил Геремор. Олло и Гиллигилл молча кивнули.
– Столичные! – в полном восторге объявил старичок. – Так вы выступать будете?
– Дяденька, а фокусы покажете? – пропищал лопоухий карапуз лет шести, дергая Гиллигилла за полу кожаной куртки.
– Вот он будет, – ответил орк и ткнул пальцем в Геремора. – Он у нас величайший маг и волшебник. Только ты, малыш, отойди подальше, а то, когда дядя фокусник в ударе, с ним рядом небезопасно.
– Фокусы! – заверещал мальчишка, послушно отбежав на несколько шагов.
– Ну спасибо, Гиллигилл, – прошипел Геремор, бросив на орка жгучий взгляд. Гиллигилл ответил улыбкой от уха до уха, и на его желтых зубах золотом блеснуло солнце.
Миша битый час торчал у загона с поросятами. Рядом высилась верстообразная старуха с похожими на вилы руками.
– Вон он твой! – трубно гудела старуха, тыча острым пальцем в один из двадцати поросячьих хвостиков, топорщившихся вокруг корыта с похлебкой. От корыта доносилось оглушительное чавканье.
– Как же мой? – в десятый раз отвечал Миша. – У моего на заду пятно прямоугольное – вроде как номер у машины.
– Так и у этого пятно! – не сдавалась бабка.
– Да не прямоугольное оно, а бабочкой.
– Ну какая тебе разница, Миша? Бери этого, вон какой справный. Бери скорее, мне курей пора кормить. Слышь, орут!
– Не нужен мне этот, Мария Андревна. Мне мой нужен.
– Что ж ты привередливый такой, – покачала головой Мария Андреевна. – Порося все равно что невесту выбираешь.
– Вон! Вон он, с того угла! – завопил вдруг Миша, углядев заветный прямоугольник среди пятен всевозможных форм и расцветок.
– Ишь глазастый! – удивилась старуха. – Ладно, щас поймаю. Сам не лезь – не справишься. Мешок пошире открой.
Она отворила калитку, шагнула в загон. Миша с готовностью распахнул мешок.
Однако прежде чем бабка успела сделать несколько шагов, поросята прикончили остатки обеда и разом рассыпались по загону.
– Ах, чтоб вас! – вскрикнула хозяйка.
– Дайте, я помогу, – сказал Миша.
– Ну который вот? – убивалась старуха. – У меня Дмитрий Михалыч поросями заведует, а я ихние рожи не помню. Может, деда моего подождем, Миш? Он вечером будет.
– Не могу я ждать, Марья Андреевна. Тороплюсь.
– Так мне одной теперь не выловить. А ты пиджачишко свой измажешь. Вон он у тебя какой красивый. В гости собрался?
Милиционер кивнул.
– Ага. На именины. А порося – подарок.
– Ой беда, – вздохнула старуха. – Ну, подь сюды. Загонять будем.
– О боги! – прошептал Олло. – Где этот Миша?
Рыжий эльф стоял у забора, в тени старой-престарой яблони. Из дыр и щелей, которыми изобиловал ствол, таращились любопытные глаза короедов. Между косичками Олло примостилось большое зеленое яблоко.
В сорока шагах, на дороге, у припаркованной черной машины (окружающие называли ее джипом), Геремор проверял тетиву. Стоявший рядом очкастый юнец (местный диджей и тамада) торжественно возглашал толпе:
– А сейчас, почтеннейшая публика, наши гости повторят знаменитейший подвиг Вильгельма Телля. Как известно…
«Психи, психи, психи» – думал Олло, чувствуя, как дрожь в коленях передается яблоку и оно начинает подпрыгивать на голове.
– Не гоношись, – прошипел Гиллигилл, исполнявший роль ассистента. – Яблоко упадет.
– Давай-ка ты вместо меня постоишь, умник! – огрызнулся Олло.
– Не-а. Это ваши эльфовские забавы из луков пулять.
Сидевший у ног Гиллигилла Велосипед согласно подгавкнул.
– Эльфы не делают друг из друга подставки для мишеней. В отличие от людей, – проворчал Олло.
– На счет «три», – крикнул юнец. – Раз!
Вдруг откуда-то донесся отчаянный поросячий визг.
– Два!
Визг потонул в залпах грязной площадной брани, от которой в радиусе ста метров скукожились крапивные листья. Тракторист Иванов зашевелил губами, как прилежный студент на лекции, стараясь
